Погреб. Игорь Олен
бросился в травы, чувствуя: жжёт крапива, колет татарник, прыгают блошки и пресекает дух от густой, забивающей нос пыльцы с цветов. Тело сделалось в волдырях, тлело… Он двинул локтем – и расчихался, полуслепой почти по причине болезненных аллергических слёз… Шагнув назад, он увидел: Лена уходит и у избы уже.
Заслужил, щен… Он обернулся. В травах от битвы вмятина – точно кто, с лёту сунувшись, отскочил испугавшись… И стало стыдно. Клялся ведь «жизнь отдать», а не смог сделать той, кому клялся, маленькой тропки… Он, от калитки пройдя к крыльцу, выпил водку, что оставалась, тужась не видеть гордую Лену.
– Как там с проходом? – хекал Хо.
Он молчал.
– Хо, а ты тогда? – встряла Лена, выпятив груди. – Хочется в воду… А мужчин тю-тю. Ну ведь не Дима ж… Хо, прокоси к воде! Я тогда тебе… Скажем так: тебе хочется…
– Оццэнь хоцецца! – перебил тот, дёргая носом меж тёмных линз. – Жуть хоцецца!
– Ну вас… – Лена ушла.
Хо мудрый. Мудрый как Будда. Может, хотел её, но он знал, что, пробей путь к воде, ничего не получит, кроме: «Блеск! Здорово!» – а ожогов, укусов пчёл либо змей будет вдосталь.
– Тот, кто катается, – брякнул Хо, – тому санки.
– Да, – понял Дима и рассмеялся, чтобы скрыть стыд.
– Побегаю…
Так сказав, Хо по тропке спустился в ров с колеями от джипа и час отсутствовал… Но вернулся он раньше джипа.
– Бегал в очках, да? – выдавил Дима.
Хо похихикал.
Стук I
Не было джипа и полдесятого.
Солнце падало за избой. Лена, взяв смартфон, разговаривать вышла в сад (звонить Максу?). Дима с Хо продолжали пить.
Тень, скрыв двор, приумятый Хо накануне, лезла к плетню, вниз. Пойма померкла; тени стеблей и листиков плюсовались к потёмкам. Но склон за речкой был ещё в солнце.
Всё как и надо, разве что зной пропал.
Дима взял из своих вещей свитер, чуя, что стынет. Лена сказала, что дозвонилась и что не едут, так как им «режут мясо». Чуть посидели, и она выдала:
– Что мы здесь как лентяи? Ну-ка, огонь давай! Чтоб приехали – и, блин, мясо на угли.
Хо сложил костерок.
Дима стал в избе топить печь. Тяга сделалась ярой. Пламя гудело. Он, склонясь к полу, чувствовал токи воздуха. А ещё там, у пола, пахло духами… то вдруг ванилью и пирогами… то скотобойней. Он решил: пуд полом есть флакон духов, крыса сдохла либо ещё что. Он проклинал свой нюх, восприимчивость и чувствительность. Набив топку, он вышел. Хо разводил костёр; Лена нежилась с сигаретой.
Пойма с лощиной полнились тенью. И было стыло, точно июль стал август. Дым от костра сгибался и утекал вниз к речке… Шум всех привлёк.
– Макс, Макс!! – Лена бросилась за плетень в калитку.
Двигатель смолкнул. Слышался голос, но незнакомый. Дима побрёл туда. Возле джипа Влас с коробом на груди ждал шедшего с мужичком в старой мятой бейсболке Макса.
– Не… –