Погреб. Игорь Олен
смеялась. – Я так и знала! Лишь суеверия… Лично я жила б здесь, а не в вашем селе, где тесно. Здесь, блин, приволье. Фёдор Михайлович, был такой вот писатель, что писал? Красота – это сила. Здесь так потрясно, что никакого зла нет, реально! Нá спор хотите? Скóсите?
Но гость некал.
Влас, держа короб с купленным, вставил: – Что здесь боятся?
– Погреб.
– Где он? В лощине?
– В ней, ну да.
– Значит, – встрял Макс, – здесь некий погреб; погреб боятся. Но ничего не случилось ведь?
– Так не ночь… – И, с косой в руке, мужичок оглянулся, точно услышал что. – Жди, – добавил.
Макс достал поллитровку. – Сенкью за мясо. Мы благодарны. Не поминай злом.
– Не! – Мужичок взял водку и зашагал на склон по примятой траве.
– Вот дурни… – брякнула Лена. – Сельские психи… Пафосно пишут, что, мол, в деревне чистая жизнь, традиции… А по мне как раз – дурь. В ней тёмные, кто решил, что он мудрый и во всём правый. Вздумали: Ведьмин Кут страшен, – точка… Завтра, Макс, отвези меня к психу, пусть, блин, посмотрит, что Кут не страшен, что Кут обычный… Водку-то взял, мудрец! Что косить, раз и так дали? Ты, Макс, зря щедрый… – Лена пошла к избе, бормоча: – Его б к чёрту гнать! В шею!.. Думаю, – она вдруг задержалась, – Ивицы так скучны, что они Кутом всех завлекают… Блин, а вы тоже! За день не сделали к речке тропку. Ляжем спать потные?
Макс за ней волок сак с провизией. – Завтра сделаем… Глянь, барашек… Ну, мэны, где шампур?
Настроение вмиг улучшилось. Хо сгрёб уголья; близ развёл световой костёр, освещавший и гревший… Вскоре шампýры были готовы; выпили пива (Влас пил лишь водку).
Было одиннадцать тёмной сини. Ночь наступала. Смолкли цикады, так что ничто, кроме тресков костра да голоса, если кто говорил, не слышалось. Звёзды бликали редко, точно истёрлись. Два теперь дыма – от светового костра дым яростный и прозрачный от углей – резво взмывали и гнули в пойму, в мрак её. Холодало; виделся пар из ртов в разговорах.
Но было весело.
Диме – весело оттого, что терял мечты о любви с сладким именем «Лена»; плюс он внушить хотел местным, что они дурни. Он истерил почти, чтоб они в своих норах слышали гогот в Куте, кой опасались. Макс болтал анекдоты, – как всегда скучно, – ибо пытался блистать собой. Но Хо с Димой смеялись… Вскоре крыльцо избы из шершавого камня сделалось стылым; Влас принёс доски, чтоб все уселись. Щёлкнули свет в избе; окна брызнули. Стало так, будто здесь они с детства и будут жить всегда.
Лена ляпнула: – Вау! Не верится, что мы чёрти где на куличках! Скоро ведь в Англию… Ты меня забираешь, Макс?
– Это правда как… что пойду полью пойму, – пьяно шутил Макс. Встав, он побрёл за калитку; пламя высвечивало его спину. – Ведьме попить дал… – прибыл он с шуткой.
Хо хохотал.
– Макс, – Лена спросила, – ты не звонил. Уехали – и с концами. Вас долго не было. Здесь отшиб, что угодно могло быть. Ты не звонил?
– Пытались, –