Девичий паровозик. Григорий Жадько
помнишь?
– Девочку в голубом коротком платье, сосны, извилистые дорожки усыпанные шишками и переплетенные корнями. И огромных стрекоз и задорный звук пионерского горна, и большие большие огромные глаза которые светились счастьем.
– И еще что?
– И белочку что ела у тебя с руки и сверкала бусинками зрачков и зубную пасту что вы нам ночью пробравшись в палату не жалея намазали на лицо.
– И еще?
– И мой первый в жизни поцелуй огромные в полнеба глаза ступор, шок, а потом как долго не мог уснуть вспоминал нежность на губах. Это было открытие вселенная бесконечность. А на следующий день опять глаза бесконечное счастье, которое бывает только наверно в детстве. Это потом мы черствеем, забываем, любим, не любим. Все прошло. Ведь все давно прошло. А что-то осталось там в глубине. Правда?
– Правда! Правда! Осталось конечно осталось любимый, осталась нежность, да и не чувствую я, что мы зачерствели. Просто это было очень давно. Что-то стерлось с памяти.
– Ну, было же?
– Ну, было? Да! Вспомнил дорогой! Незапамятные времена еще был Союз, не забыл нашу песенку любимую: -Солнце на спицах синева над головой! – Слегка напела она.
– Ветер нам в лица, Обгоняем шар земной. – Подхватил он. – Как же. А потом студенты, стройотряд. Крым, Судак, Малореченское, Генуэзская крепость.
– Где я разорвала платье пробираясь по развалинам.
– У тебя тогда очень здорово это получилось.
– Ну, знаешь!!!
– Знаю. Мои глаза тогда тебе о чем-то сказали?
– Ну, еще бы!
– А море, круглая галька рыбалка на перышки?
– Интересовала тогда тебя рыбалка только и смотрел на меня.
– Да-а! Я без ума смотрел на тебя. Что тут скажешь.
– Ты еще тот рыбачишка тогда был. Давай я подвезу тебе коляску, и ты сядешь. Правда, хватит уже, побереги ноги.
– Я их тренирую
– Ты же знаешь что это бесполезно.
– Врачи могут ошибаться.
– Обычно они ошибаются в другую сторону.
– Не в этот раз. А если я натренирую их и пойду, мы поедем на море, в Судак?
– Ты хочешь в Судак?
– Я хочу в Генуэзскую крепость.– Заявил он твердо.
– Нет, врачи не могли ошибаться.
– А если?
– Даже не знаю, что тебе сказать, – сказала она в раздумье.
– У нас есть еще что-нибудь продать?
– По-моему нет, вроде все спустили.
– А поискать?
– Пробовали уже, бесполезно.
– А кредит?
– Нам не дадут мы с прошлого года в черном списке.
– И что ничего нельзя придумать?
– Только идти к нему.
– Нет, это исключено.
– Он до сих пор любит меня.
– Да, но он может попросить очень многое, а ты, возможно, не сможешь ему отказать
– Дурачок ты! Ну, посмотри на меня, что я уж такая красивая просто попрошу в знак нашей старой дружбы
– Ты очень красивая у меня. Ты сама не знаешь, какая ты красивая
– Ты еще все смотришь в темноту и видишь меня молодой?
– Нет, обернись, видишь,