Anonyma. Ада Мобессен
некоторое время молчала, а потом произнесла: они ведь все были слабые!
Да?!… О!
Мы обе долгое время молчали. Моему мозгу нужно было переварить: агрессия – как способ защиты, внушение ущербности как способ уничижения и манипуляции. Игры-игры-игры. Так забавлялись взрослые люди. И я захотела выйти из этой игры.
И это есть корень проблемы? – спросила я.
Нет, – ответила она. – Корень «проблемы» в том, что вы сильная. В вашей жизни время от времени появляются «раздражители», чтоб «урвать» кусок вашей силы, которой им не хватает. В вашей жизни был хотя бы один мужчина, который любил вас?
О! я не знаю… – тут мне пришлось задуматься, – не знаю, я привыкла, что меня любят женщины, но я люблю мужчин… я не могу вспомнить ни одного… Я всегда очень старалась… Из этого списка, с которым я пришла, ни с одним из них я не была в постели. Я не хотела и меня не приглашали, это были деловые связи. Такой трудный вопрос…
Тогда мне показалось, с глаз сдернули пелену и я увидела саму себя. Другую себя. Это я?
Если так будут снимать слой за слоем, то верно, мое зрение восстановится?
Теперь, когда будут раздражать, не вовлекайтесь и не отдавайте им свою силу! – проговорила женщина.
А разве нельзя так сделать, чтобы не «раздражали», отключить этот механизм? – спросила я.
Женщина засмеялась: вы слишком вкусная…
Но ведь слабые люди не умеют любить, – сказала я ей на прощание.
Много позднее, когда я получила агрессивное письмо от знакомого и распознала ситуацию и повторяющийся рисунок игры, я не вовлеклась. Я открыла почту и почувствовала: какая-то грязная волна ударила меня в лоб и грудь. На минуту мне стало трудно дышать, но я сделала дыхательные упражнения. Закрыла глаза, представила, что нахожусь в свете: свет во мне, свет вокруг.
Мне захотелось поговорить с возлюбленным, мне хотелось поделиться, он говорил, я могу делиться с ним и рассчитывать на его поддержку… Поддержка… Даже если не она, а поговорить: слова, эмоциональная близость, близкое присутствие в моей жизни – так было важно и так нужно, когда я вернулась домой… Но именно в эти дни он исчез – возлюбленный – и был недоступен, недосягаем. Напрасно я писала и звала. И когда мне становилось одиноко – одна. Недоступен и недосягаем и где-то далеко. Это стало таким непостижимым правилом: когда мне нужна была поддержка и участие, он исчезал.
Может быть, к нему на дом снова приехала женщина и живет у него, ему было не до меня? Был такой удобный тип женщин, которые были согласны на все: на внушение ущербности, на принятие эфемерной вины, на принятие грубых слов, на принятие чужих привычек.
Что мне? – спросила я, – попрощаться с ним?
Запись девятая. Отель для одиноких женщин
Я снова была у него в гостях. Да, снова.
У тебя много женских предметов в квартире, – сказала ему.
Я не всегда жил один, – ответил возлюбленный.
Этим