Самый синий из всех. Екатерина Бордон
Ксю, готовлю воскресный ужин – последнее, правда, было ошибкой. Вечером мы с мамой устраиваемся перед телевизором, чтобы в стотыщпятисотый раз пересмотреть «Аббатство Даунтон». Не спрашивайте. Это как наркотик. Мы просто не можем остановиться.
Кроули опять попадает в аварию, и мама опять плачет. Она всегда плачет на этом моменте.
– Все, выключай, – хлюпает она носом. – Не могу смотреть дальше.
Я покорно выключаю и протягиваю ей салфетку. Мама сморкается тихо, словно сопливый ниндзя. Она частенько шутит, что это особая суперспособность матерей – делать все беззвучно, лишь бы только ребенок не проснулся.
– Не хочешь пойти погулять?
– Э-э-э, – отвечаю я.
На улице хлещет дождь. Ветер дует такой, что стекла стонут в рамах. Это, конечно, еще не апокалипсис, но очень хороший косплей на него. Я как раз собираюсь спросить у мамы, за что она меня так не любит, когда она добавляет:
– С друзьями. Сходили бы куда-нибудь повеселиться. В кино, например. У тебя же есть друзья?
Я закатываю глаза.
– Конечно, мам. У меня сотни друзей, просто все это время я скрывала от тебя свою популярность.
Я ищу, чем бы еще занять руки, и наконец сердито складываю их на груди. Даже не знаю, в который по счету раз мы начинаем этот разговор.
– Знаешь, ты такая хорошая дочь, – говорит мама, и я понятия не имею, почему ее голос звучит так грустно. – Но иногда мне кажется, что это… как-то слишком, понимаешь? Ты не бунтуешь, не шляешься где попало, не нарушаешь комендантский час.
– У нас есть комендантский час?
– Вот именно! Он тебе даже не нужен!
Так. Этот разговор начинает раздражать.
– Мне курить и принимать наркотики?
– Нет, конечно!
– А что тогда? Пьяные тусовки? Сомнительные засосы?
– Саша! Не перегибай.
– Но ведь это ты хочешь, чтобы я была оторвой.
– Я хочу, чтобы ты жила полной жизнью! А ты как рыбка в аквариуме. Одна! Разве не видишь? Ты как будто зритель в своей собственной истории, вот что меня пугает! – Мама все-таки повышает голос, и Ксю просыпается.
Спасибо за испорченные выходные, мам. Я выбрасываю остатки салата с наших тарелок в мусорку, шумно складываю посуду в раковину и в качестве акта неповиновения решаю ее не мыть. Хочешь, чтобы я была плохой дочерью? Запросто! Громко топая, иду в свою комнату и намеренно громко хлопаю дверью.
Не понимаю. Просто не понимаю, почему маме так сложно принять, что не всем нужна… стая. Что есть люди вроде меня, которым нравится одиночество. И дело не в пресловутом переходном возрасте. Я почти всегда была такой. Одна сидела за партой, одна дежурила, одна готовила рефераты. И даже если бы… даже если бы я хотела с кем-то подружиться, как она это представляет? Нам уже не по пять лет. В десятом классе нельзя просто подойти к кому-то, дать ему по башке лопаткой и пойти вместе лепить куличики. Если честно, я понятия не имею, как вообще заводить друзей после определенного возраста. Это вроде должно происходить само собой, нет? Но у меня почему-то не происходит.
Будь