Тропа. Дмитрий Лаптев
должно было найти. И в ту же секунду задрожала ТРОПА, принялась извиваться как живая, словно змея, которой отрубили голову, и тело её исполняет последний танец перед смертью. И узрела Путница в дали СВЕТ, столь чуждый этому миру, что до боли резал глаза её.
***
И привела её ТРОПА к костру, тусклому, худому, едва горящему. Жадно лизал огонёк сырые черные ветви, и больше чадили они, чем давали жар. Сидел у того костра мужчина. Устало склонил он голову и опустил плечи. Был ли он жив или мертв, трудно было сказать, покуда Путница не подошла ближе. И он услышал её шаги, поднял голову и взглянул на женщину. Лицо, сокрытое капюшоном, темным провалом уставилось на Путницу. Лишь рот и бороду мужчины она смогла рассмотреть. Сухие губы его искривились в улыбке.
– Здравствуй, – тихо произнес он бархатистым голосом, в коем чуялась былая сила и стать, ныне уснувшая навсегда. – Нечасто я встречаю тут путников, но никому не откажу в гостеприимстве. Подходи к огню. Сядь, погрейся.
Путница ещё раз взглянула на костер. Вряд ли это тщедушное пламя могло хоть кого-то согреть, но женщина уже чуяла за спиной вновь наплывающую ТЬМУ. Хоть и резал огонёк её глаза, но она подошла ближе к Незнакомцу и его привалу и села рядом с костром.
– Кто ты? – спросила она.
– Я не знаю, – ответил мужчина, не сводя взгляда с костра. – У меня нет имени. Я хочу сказать, что, наверное, оно было, но я его не помню. Не помню имя, не помню кто я, где я и как тут оказался.
– Значит, ты не знаешь, кто ты? – снова спросила она, словно пытаясь уязвить его.
– Нет, не знаю, – ответил он совершенно апатично.
– Забавно. Я тоже.
– И что же в этом забавного? Хотя какое теперь это имеет значение? Здесь всё равно нет ничего. И имя тоже не требуется.
Едва тлеющий костер озарял выступающие из-под капюшона части его лица. Высокий лоб, густые брови, тонкий длинный нос. Его черты лица показались Путнице очень знакомыми, но понять, откуда взялось это странное навязчивое чувство, она не могла.
– ПочеМу ты здесь? Ты чего-то ждешь?
– Чего можно ждать от такого места? – устало ответил он, недвусмысленно разведя руками. – Здесь нет желаний и надежд. Нет чаяний, нет веры, ничего нет. Даже нас здесь нет. Всё, что остается в таком месте – это обрести покой.
– А разве это не покой? Вечно сидеть в тишине, в тепле и свете костра?
Незнакомец поднял бровь и посмотрел на Путницу. Но она вновь не увидела его глаз, скрытых под плотной тенью, отбрасываемой его капюшоном.
– Ты видно слепа, – но не было в его голосе ни злобы, ни раздражения, только горечь.
Он пнул носком сапога тлеющую головешку из костра ближе к Путнице, так, чтобы она могла её рассмотреть. Сначала ей ясно виделось обгоревшее полешко, но чем дольше она смотрела на костер, тем страшнее становилась картина. В тлеющем костровище с невыносимым смрадом и дымом чадила груда костей: чьи-то скрюченные пальцы, половина нижней челюсти с почерневшими