Тропа. Дмитрий Лаптев
от холода и страха. Замерев, она боялась даже пошевелиться. Чья-то огромная рука коснулась её спины, а другая – длинных черных волос. «Сейчас мертвецы утопят тебя», – заныл голос в голове. «Это конец», – шепнул другой. «Дальше пути нет. Назад тоже. Смерть. Смерть! Забвение. Муки! Холод! Смерть!».
Нет! Она была не из тех, кого можно так легко сломить! Стиснув зубы, она стукнула ладонями по воде. Кто-то сзади болезненно застонал. Глядя на расходящиеся от неё круги на черной воде, Путница уверенно сделала шаг вперёд, затем ещё один, ещё и ещё. С облегчением почувствовав под ногами твердое дно, она ухватилась за травянистый берег и выбралась из воды. Всё её прекрасное тело, гладкая, без единого изъяна кожа были покрыты грязью и тиной и сплошь усыпана пиявками. С ненавистью и отвращением она отрывала их со своей кожи, бросала на землю и яростно топтала, выкрикивая брань. Кровь струилась по её коже, тяжелыми каплями падая на мертвую землю. И земля принимала её. Кишмя кишели под ногами черви и гады, упиваясь нечаянным пиром. А за спиной Путница почувствовала чьё-то присутствие. Она отчетливо слышала их тяжелые, хлюпающие по болоту шаги. Незваные гости, хотя скорее гостьей на их болотах была именно Путница, подходили всё ближе и ближе. Но гнев женщины был силен, исходя из неё темно-синими бархатными миазмами. Сделав носом несколько глубоких вздохов, уже не обращая внимания на вонь, она до боли в пальцах сжала кулаки со слипшимися от её собственной крови пальцами.
– Пошли прочь! – закричала она, высвобождая всю злобу. Преследователи разбежались со стоном разочарования. И лишь что-то одно стояло прямиком перед ней. Что-то большое и бесформенное, сокрытое туманом так надежно, чтобы одним видом своим не вовлечь в безумие даже самого смелого человека.
– Я сказала – прочь! – сквозь зубы процедила женщина, и страшный силуэт перед её взором бесследно и бесшумно растаял в белой дымке.
Удовлетворенная таким исходом Путница огляделась. Она стояла посреди поляны в густом хвойном лесу. А в центре этой поляны находился старый покосившийся дом. И место это было едва ли не самым страшным, что успела увидеть женщина в этом проклятом мире. Всюду на ветвях, кольях, низких жердях утлой плетеной ограды были насажены черепа – оленьи, волчьи, человечьи, а ещё таких форм, коих Путница и назвать не могла. В окнах дома трепетал свет очага, из кривой трубы валил густой черный дым. Пахло горелыми костьми и человеческой плотью. В гнилой соломенной крыше зияли провалы, и в их темноте Путница отчетливо ощущала чьё-то присутствие. Но всё это не пугало женщину, так, как страшные символы, какими буквально было испещрено всё вокруг. На каждом стволе дерева, на каждом камне, на каждом бревне старого дома горели страшные символы и воняли самой гадкой, самой мерзкой и темной магией из всех известных Путнице. Такой была магия крови. Здесь жили ведьмы.
Делать было нечего. Женщина знала свою силу, знала и слабость. Не прося разрешения, она вошла во двор и отчетливо осознавала, что хозяева уже знают о её присутствии. Сначала Путница услышала