Шестая загадка. Яир Лапид
двенадцатого вечера, когда я набрал номер Центрального управления полиции.
– Приемная слушает.
– Где он?
– Кто его спрашивает?
Я не ответил. Мы оба знали, что она притворяется, чтобы меня позлить. Бекки, секретарша Кравица, порхала по жизни с обаянием канцелярского шкафа. Она весит 89 килограммов (без связки ключей в кармане), ей 56 лет, и единственным существом, которое она удостаивает эпитета «милый», является ее собака. Как и многие секретари, из-за немыслимого рабочего графика упустившие шанс устроить личную жизнь, она маниакально влюблена в своего босса и, дай ей волю, привязала бы Кравица к ножке своего стола, нацепив на него намордник, сшитый из лифчика размера 85-D. То, что я имел свободный доступ к его величеству начальнику отдела Центрального управления, лишало ее остатков разума.
– Кто его спрашивает? – повторила она, смакуя каждое слово.
– Меня зовут Мадонна. Я – певица.
– Ты прекрасно знаешь, что со мной твои штучки не проходят.
– У меня есть только одна штучка. Если хочешь, могу показать.
Вместо ответа я услышал жужжание зуммера. Воображение дорисовало мне картину: она ломает ноготь, нажимая кнопку селектора.
– Зачем ты дразнишь Бекки?
– Она первая начала.
– Что у тебя стряслось?
На секунду воцарилось молчание. Я представил себе, как он сидит, откинувшись на спинку офисного кресла, сжимая и разжимая руку с зажатым в ней цветным резиновым мячиком. Кравиц ходил с такими, еще когда мы были мальчишками. В те годы мы называли их чудо-мячиками, и тот, кому хватало сил, мог заставить мячик подскочить до второго этажа. К седьмому классу он собрал уже целую коллекцию, которую хранил под кроватью в обувной коробке. Через три дня после того как его семья переехала в наш район, он пригласил меня к себе и показал ее. Порывшись в коробке, я нашел мячик ярко-розового цвета и хладнокровно сообщил ему, что нормальные пацаны с такими не играют. Он набросился на меня с кулаками. Я был выше и сильнее его, но это компенсировала его решимость, уже тогда поразившая меня и надолго оставшаяся в памяти.
Кравиц обладал такой харизмой, что уже две недели спустя вся наша компания стала ходить с чудо-мячиками. По большей части мы использовали их, чтобы бить стекла и издалека кидаться в учителей, а один такой мячик после особенно ожесточенной ссоры даже отправил меня в больницу «Ихилов» с сотрясением мозга средней тяжести. Кравиц, как всегда, поехал туда со мной, дождался, пока меня выпустят, а потом явился к моим родителям и спокойно сказал, что это он во всем виноват. Со временем мы растеряли все свои мячики, а наша компания распалась, и только Кравиц не расстался со своей пестрой коллекцией, которая теперь покоилась в ящике письменного стола в его до блеска надраенном кабинете. В состоянии задумчивости – а Кравиц очень много думает – он обязательно мнет в руке мячик. Многие его друзья воспринимают эту его привычку как