Ландаун и Конслаев. Валерий Ланин
оформление его соответствующим патентом (а открытие, как вы понимаете, гость гораздо более редкий, чем «обыкновенное» изобретение).
Чудеса, однако, на этом не кончаются. В том же эксперименте обнаруживается ещё одно явление: ряд испытуемых, которым было внушено, что их левая рука – правая. вдруг переходят на зеркальное письмо, которое оказывается полностью симметричным обычному письму правой рукой в бодрствующем состоянии. Как и почему это происходит, остаётся неизвестным, но факт, противоречащий наличным представлениям, определённо говорит об их полной или значительной недостаточности.
Зеркальное письмо левой рукой всё чаще связывается со специфической одарённостью «феноменом предвосхищения»: в определённых отношениях и допусках будущее и настоящее как бы меняются местами. Человек. владеющий дифференцированным зеркальным письмом, овладевает тем самым информацией «из будущего». Но если до сих пор подобными возможностями обладала, как думали, только часть левшей, которых и всех-то очень мало по сравнению с правшами, то теперь, когда ЭФФЕКТ ВЛАСЕНКО обнаружен и может наблюдаться каждым экспериментатором, оказывается, что этой способностью «предвосхищать будущее» наделены все люди. Просто до обнаружения этого эффекта мы не могли об этом и подозревать.»
С журналом всё тоже.
Нина и Слава передают тебе два горячих привета. От статьи о пауке они (и я) в восторге (и Пысин Борис Борисыч)
Присовокупляю небольшую подборку стихов, опубликованную в ГумФонде (в том, где Вероника Б.). Из этого же ГумФонда мне написал Дмитрий Кузьмин о том, что они собираются издавать антологию моностиха, – я послал им ещё несколько (т. е. кроме того, который в подборке). Пошли и ты по адресу: <…> Фамилию на конверте просили не писать, Сошлись на меня.
Постараюсь в ближайшее дни собраться и написать тебе побольше.
Получил твоё письмо с книжкой Болдырева /до книжки ещё не добрался.
Что-то я тупеть стал. Только из этого твоего письма – с убийственным опозданием – понял, наконец, что ты подразумевал под своей русофилофобией: «описание безумия и дурдома». Ну, это само собой – что безумие и дурдом – но я, признавая это не называю это русофобией. Вообще говоря, я довольно долго, можно сказать до настоящего времени, воспринимал свою национальность как прочерк в соответствующей графе. У грузина, еврея, чукчи и даже татарина национальность, но какая может быть национальность у русского? И только в последнее время, когда отец стал часто и бурно формулировать мои недостатки, я вдруг сообразил, что он предлагает тем самым очерк «Характер русского народа». Это, уже, пожалуй, в самом деле русофобия, хотя даже в этом случае мне такой ярлык не нравится.
Но что касается романа, то, хотя я практически не отрываюсь /и именно поэтому/, это – «описание безумия и дурдома». Есть там и собственно дурдом, но это ничего не меняет: и в дурдоме дурдом, всё нормально и равномерно.
Я