Перевод с особого. Евгения Михайлова
диван… По поводу случившегося с ним сумел сказать лишь, что вышел из дома подышать, а его кто-то втолкнул в машину. Дальше – темень. Вы меня слышите, Марина?
– Я слышу. Я в ужасе и шоке. Даже все слова вылетели… Куда мне приехать? Можно адрес? Папа может сам со мной поговорить?
Игорь посмотрел на Дениса, но тот отрицательно покачал головой. В глазах боль, мука и что-то, очень похожее на стыд. Какому сильному мужчине захочется, чтобы дочь увидела его раздавленным.
– Марина, он пока по телефону говорить не может. Операции очень сложные, в том числе по поводу черепно-мозговой травмы. Адрес я вам пришлю, конечно, но пока вас не пустят, к сожалению. Врачи считают, что после таких операций пациенту угрожает любая инфекция. Я – немного другое дело: все же рядом с самого начала. Сохраните мой телефон, будем на связи.
– Да, конечно. Только спросить хотела: вы и маме позвонили?
– Нет. Сразу вам. Денис вспомнил именно ваш телефон, ну, и про диван…
– Господи… – заплакала Марина. – Про диван вспомнил…
– Марина, я, конечно, могу позвонить и вашей маме, но, честно говоря, мне не по себе в роли гонца, сообщающего плохие вести. Хотя сейчас они уже не самые плохие. Лучше вы сами ей позвоните. Можете дать мой телефон.
– Конечно, позвоню. Спасибо вам большое.
Игорь подошел к Денису, сказал:
– Она заплакала из-за того, что ты помнишь про диван. Сколько ей лет?
– Девятнадцать. Ты хорошо говорил. А лучше всего то, что вы с Волгиным нигде не засветили Настю и Артема. Игорь, ты поступил очень по-мужски, взяв все на себя.
– Мы решили и дальше придерживаться такой версии, разве что попадется очень уж дотошный и в то же время надежный сыщик. Такой все равно нас всех расколет и выйдет на Настю. Как ни крути, она – главный свидетель. Но мы никогда не свяжемся с людьми, не понимающими особую ценность таких золотых чудиков. Они должны быть под охраной.
– Это точно. – Денис даже улыбнулся нежно и растроганно. – Их ко мне тоже не пустят?
– Этот вопрос к Волгину. Думаю, пустят. Они же были рядом в твою самую тяжкую ночь. Ваши потенциальные инфекции сроднились. И они хотят. Артем даже рвется, причем с малиной. Считает, что без нее у тебя ничего не заживет.
– Так это же чистая правда, – произнес Денис.
…Марина сжимала телефон в руке, которая вдруг обледенела, и безостановочно металась по квартире. Только так – в движении – она с детства могла справиться с любым потрясением – и плохим, и хорошим. А то, что она услышала сейчас, вообще находилось за рамками всех представлений и опасений. Это все было нереально. Папа мог поехать по своим многочисленным делам и маршрутам и попасть в ДТП. Он мог переходить улицу, поскользнуться и оказаться под колесами какой-то машины. Можно было представить себе множество вариантов несчастного случая. Только не такой: папа, всегда уверенный, собранный, сильный, выходит из дома подышать, а его кто-то вталкивает в чужую машину, чтобы выбросить ночью на дороге черт знает