Жестокие игры II. Ульяна Громова
мне уже хотелось орать, биться башкой о руль.
– Не помешало бы…
– Ну ладно, куплю Пепси.
– Лучше минералки, – вырвалось само собой…
…и мне стало по-настоящему страшно.
Я не чувствовал никого, не ощущал двойственности и эха мыслей двойника, но он…
…он говорил моим голосом.
Маришка вошла в пригородный магазинчик с пафосной для него вывеской «Универмаг». Я проводил ее взглядом, инспектируя свои ощущения, и не находил двойника ни в теле, ни в голове. Но был уверен, что он понимает, что я ищу его, и он сейчас здесь.
– Как ты это делаешь? – спросил мысленно.
– Точно так же, как и ты, – получил ответ так, будто давал его сам.
Я, кажется, сходил с ума. Если док, добиваясь слияния двух моих личностей, имел в виду вот это, то я предпочту оставить все как есть.
Как было.
– Я не враг, – получил на это ответ.
– А кто же ты? – фыркнул я враждебно и вслух.
– Союзник, – ответил мой рот.
– Союзники не выключают в опасных ситуациях – это безусловное правило, – возразил я.
Мы никогда с Егором не обговаривали это, но на скорости посреди дороги перехватывать тело – запрет, и это не требовало обсуждения.
Только я уже не был уверен, что это – Егор. Я отлично знал его голос и манеры, всегда его чувствовал, а этот новый Егор – будто я сам… спятивший.
…и на меня смотрел с наглой ухмылкой… я сам:
– А то что? – резанул слух собственный веселый голос…
Руки не тряслись, когда потянулись за пачкой сигарет, сунули одну в губы, подкурили и легли на руль… потому что это делал не я.
Мне дали прикурить. В прямом и переносном виде. Это все – демонстрация силы.
И ответ на замечание я получил безжалостный, циничный и беспринципный взгляд в зеркало заднего вида. А когда в машину вернулась Маришка… я не смог ей ничего ответить.
– Там не было «Боржоми», но вот эта вроде бы ничего, – сообщила моя девочка.
Не я наклонился, чмокнул ее в щеку и подмигнул:
– Ну что, зефирка, проверим одну мою теорию?
Собственный веселый голос заставил меня внутренне содрогнуться. Мой оживший ночной кошмар завел машину и тронул ее с места, глотая воду из бутылки, которую держала моя невеста. Она улыбалась, а я провел языком по ее пальцам, на которые пролил воду.
– И что же это за теория? – кокетливо ластилась к моей руке у себя между ног моя девочка, уже догадываясь, что ее ждет.
А я не мог произнести ни звука, тоже понимая это со всем отчаянием.
– Думаю, эта дорога приведет нас если не на берег речушки, то в укромный уголок точно, – заигрывал не я.
А я все чувствовал. Ее нежную между ног кожу и шершавое прикосновение кружева трусиков, ее тепло, руль под другой ладонью, вкус дыма «Капитана Блэка» во рту… и возбуждение, распиравшее штаны от предвкушения – так чувствовал, будто сам трогал и курил. Но это делал не я. Я лишь чувствовал, но на тело не влиял.
Это страшное ощущение беспомощности