Горький вкус карри под тенью Тадж-Махала: год как жизнь. Наташа Дол
снова предлагал поехать на выходные в какое-то Фатехпурсикри. Странно, но почему-то я был равнодушен к путешествиям. Уж слишком далеко от дома, чтоб желать чего-то большего.
– Help us, please! – услышали мы за спиной и обернулись. – We have big problem!
Из-за гаражей выбежала сырая высокая европейка. Вся мокрая до нитки, вид крайне встревоженный. Длинные волосы змеями по спине.
Мы поднялись ей навстречу.
– Что случилось? В чем дело?
Выяснилось, что у нее в комнате прорвало трубу. Ее подруга сейчас зажимает дыру пальцами.
Сикоди, охранники то бишь, безразлично в нескольких метрах сидели на стульях около ворот и играли палками и ружьями.
– У девушек трубу прорвало. Идите! – кинулся Зафар к ним.
– Нет, нет, – отнекивались они. – Завтра вардан придет, все будет хорошо. Саб тхик хо джаега. Возвращайтесь к себе.
– Какой саб тхик? Какой хо джаега? – орал Зафар и махал руками (я думал он их бить начнет). – Каль е бечаре (завтра бедняжки) мар джаеги! (утонут)
А те только посмеивались и в ус не дули.
– Плиз! – настаивала девушка. – Помогите же нам!
Динарка, туркменка, зная, что нравится смазливому пухляку, решила воспользоваться этим, но тоже бесполезно.
– Ладно, Зафар, – обявил я. – Пошли мы тогда. Скажи сикодям, что мы посмотрим.
Зафар хлопнул себя по голове: как эта мысль сама не пришла к нему в голову.
– Нет! Нет! – запротестовали те, насупившись, и замахали ружьями: – Мана! Мана апко!
Из споров я услышал, что несчастные были болгарками. Я видел, как у этой, что звали Алиной, навернулись слезы и началась истерика.
Мы согласованно рванулись с Зафаром к тропинке.
– Веди нас, куда надо.
Алина окинула нас благодарным взглядом и поспешила впереди.
Мы наплевали на запрет под страхом изгнания из института, ринулись спасать девушек. Заодно я весь ликовал при мысли, что увижу изнутри женскую общагу. И когда мы забежали во внутрь здания, оказалось, что это вроде пансионата с внутренним двориком. Девушки указывали путь по лестнице. На одном из этажей нам встретилась Динара. Выпучила глаза.
– Что это вы здесь, ребята? – спросила она своим приятным тонким голоском.
– А мы теперь здесь жить будем. Нам разрешили, – пошутил я. Разговаривать долго времени не было.
Мокрая сокурсница завела нас к себе в комнату, в ванную, где сидела еще одна, почти плавающая в воде. Пальцем затыкая бьющуюся струю, которая все равно не слушалась. Но вода была уже и под кроватями по щиколотку. Кругом плавали пакеты, сумки, тапки, как на тонущем «Титанике».
– О, да тут без сварки не обойтись! – сообщил Зафару свое открытие, добавив кучку русского мата.
Державшая струю мокрая девушка посмотрела на меня с улыбкой:
– Спасибо, что вы пришли. Нас заливает уже час, – сказала она с ломаным акцентом как -то по-западнославянски.
Я обомлел.
– Так вы знаете русский?– нецензурщина все-таки, при девушках незнакомых.
– Да,