Альпийские войлы. «Тайна Габриэль-хаус». Саша Дёмина
примерно одинаковое.
Алекс любил приступать к фильму, когда вся раскадровка разрисована чуть ли не мульфильмом. В процессе съемок, конечно, все летело к чертовой бабушке, как это обычно бывает у русских, в ход шли импровизации и озарения, свою роль играла погода и нерадивые или наоборот, слишком старательные актеры, но начинать он любил минимум с сотни рисунков. Утром можно было порисовать неспешно, в собственное удовольствие. Он посмотрел в интернете как выглядит птица, за которой охотилась Анна, и нарисовал птаху, сидящую на скале. Подумал немного, вылез из постели, достал из чемодана цветные карандаши и раскрасил рисунок. Потом нарисовал Анну с фотоаппаратом, с большим цейсовским объективом, нацеленным на птицу. Читая сценарий, он представлял её немного другой, но теперь у него перед глазами была Патриша, и не надо было придумывать образ: шапочка, аккуратный нос, красная варежка на одной руке. Этот рисунок он оставил черно-белым, раскрасил только варежку. Теперь Мейси, маньяк деталей, пошлёт в Зальцбург экспедицию за красными варежками. После этого Алекс решил отрисовать финальную сцену: одна девушка, это Вера, она лежит на снегу, за тремя другими несется чудовище с рогами и алеутских снегоступах, сделанных как минимум, из человеческой кожи. Что-то у него есть в руках, чему не могут противостоять три безоружные женщины. У Пауля в сценарии это пика и примитивный нож. Может, у него в руках была ещё веревка или сеть, предмет, несущий угрозу не безусловно, а косвенно, а оттого ещё более пугающий…
Несколько минут Алекс стирал и снова рисовал сеть и веревку, пока его размышления не прервал стук в дверь. Он машинально глянул на часы. Было почти без пятнадцати десять. Он потратил на три рисунка – три часа!
– Открыто, – крикнул он.
В дверь просунулась голова Патриши:
– Я никого не могу найти, а дядя не открывает дверь.
– Как не открывает? – сердце Алекса подскочило и будто на секунду остановилось.
Он быстро натянул штаны, свитер и кинулся в коридор.
– Может, он крепко спит? – спросил он у Патриши, бежавшей впереди.
– Встает он в половину десятого. Я хотела сказать, что поеду в больницу, к Лизе. Принесла ему чай, а он не открывает. Алекс увидел перед дверью Мейси поднос с завтраком. Патриша повертела ручку:
– Закрыто.
– Постучите ещё!
Патриша постучала. Алекс прислушался к тишине. И вдруг не говоря не слова, долбанул в дверь ногой. Белая дверь с треском растворилась.
Макс лежал возле стола, в халате и пижамных брюках, свернувшись на боку, а на лбу у него блестела кровь.
Патриша бросилась к дяде:
– Он ещё дышит! Совсем тихо. Звоните в скорую!
– Чёрт! Я не знаю как!
– Найдите управляющего, он в третьем номере на первом этаже.
Управляющего в номере не было, но на кухне работал повар-австриец, он и вызвал «Скорую помощь». Всё время до прибытия помощи,