Ангелофилия. Мурат Юсупов
трудного утра, затем трудного дня и, вдогонку, такого же вечера началось. У меня всего лишь День рождение, в непроходимых дебрях, человеческих судеб.
Хочется любых, даже перемороженных, цветов и крепко выпить. Потом разжечь костер в любом лесу, на поляне, да хоть даже на пустыре и погреться! Факт, как хочется! И уже прекратить помнить о том, что нас никто не спросит, хотим ли мы стать кузнечиком или человеком. Мы бл-ть подневольные твари! И тем более нас не спросят, хотим ли умереть сегодня или завтра и какой смертью. А чего мы тогда кипишуем. Еби–кая сила! Раз это происходит не по нашей воле!? Урылись и заглохли быстро!Тянем лямку дальше! Мерием давление и снимаем кардиограмму.
18
Осиновый кол
Приятные открытия настигают порой самым обычным образом. Из ниоткуда, из сомнительной честности и серой, даже если пронизанной солнцем, будничности дней вдруг осознаешь, с какой скоростью растет твой славный и древний город. Твоя любимая отчизна! Если конкретизировать, то с катастрофически быстротой. Похожей, на половой акт кролика, чтоб стало понятно, с чем сравнивать. Возмутительно!? Радостно за кролика? Или за город? Да за всех, кому улыбнулась «госпожа удача» хотя в данном случае по отношении к себе, я бы назвал его или ее потаскухой.
В какой-то момент понимаешь, что уже давно не объезжал город. Не объезжал совсем, почти как скакуна, которого никогда не объезжал, но видел как. Почти полтора года, с тех самых пор, как продал машину и стал безлошадным горожанином, что, конечно же, нетипично для нашего времени и наверно не так критично, как крестьянином, да какой там денег еще меньше. И вот случайно проехал от конечной и до конечной, от одного угла до другого.
И был удивлен, аж на долю секунды перехватило дыхание, да и зависть проскочила: «Это ж надо, так быстро и все поделили.» Новостройки повсюду. Даже под землей. И все мало. Мало!
И, казалось бы, радоваться надо, но не получается. Говорят, в большинстве квартир никто не живет! Никто? Да, никто! По вечерам в окнах темно, хоть глаз выколи. Все продано, скуплено, откачено и ждет перепродажи! Поговаривают, преимущественно одними и теми же людьми – чиновниками, банкирами, нефтяниками, газовиками и их окружением, генералами и их подручными коммерсами. Это их инвестиции в свое светлое будущее. А нам пока что ночная темень и дорога в никуда, да, да та самая сума и тюрьма от которой велено не зарекаться.
И не то что я на что-то сильно претендовал, но амбиции, надо сказать, кое-какие имелись. Все же у себя дома – не где-нибудь в Европе или Азии. Зависть шевельнулась, но я давил ее нещадно и старался заставить себя радоваться за новых хозяев жизни. В глубине души, конечно же, желая им сдохнуть, адской смертью, ну, как минимум, будучи воткнутыми на осиновый кол для исправления осанки.
Ух, на рожон лезут! Что? Я на рожон лезу!? Мы все на рожон лезем!? Так у вас рожнов или, как их там, рожонов не хватит. Хватит!? А сколько таких, как я, по кухням и подъездам. А где надо говорить, молчим. Трусим!
Самосохраняемся! Не знаю точно, сколько нас, но знаю, что пока значительно больше, чем их, но толку от этого никакого.