Граница рассвета. Дарья Старцева
гудела ярмарка, по бокам путь преграждали людские дворы, а впереди медленно шагала, опираясь на клюку, бабка Ярослава. Меня она отчего-то не любила. Провожала колючим взглядом, ежели замечала издали, а ближе подходить я не решалась.
В далеком детстве Заряна позвала меня в гости к своей бабушке поглядеть на разные колдовские диковинки. Конечно, жуткий интерес просто не позволил мне отказаться. Другие дети рассказывали о Ярославе, будто по ночам она превращается в волчицу, рыщет по граду в поисках непослушных мальчиков и девочек, а потом волочет их в лес. Заряна называла их сказки бреднями и лупила всякого, кто отзывался непочтительно о ее бабке. Однажды мы сбежали от нянюшки за ворота и, довольные своим коварством, добрались до избы Ярославы. Дверь оказалась заперта, но Заряна вытащила ключ из под неприметного камня, что лежал справа от порога. При желании любой мог бы отыскать ключ от избы. Но Ярослава не боялась, ведь никто не осмеливался даже ступить на двор старой ведьмы без ее позволения. Кроме нас.
Мое детское любопытство затрепетало, когда мы, наконец, вошли внутрь. Я жадно оглядывалась вокруг в ожидании каких-нибудь чудес. Заряна усадила меня за стол, на котором сушились ромашки, тысячелистник, череда и прочие совершенно обычные цветы, которые росли на лугу у реки. Вдруг мое внимание привлек большой бронзовый сундук.
– Что внутри? – спросила я, скользнув любопытным взором по искусным завиткам на необычном тройном замке.
– Не знаю, – пожала плечами Заряна. – Бабушка сказала, что ключи от него найдутся, когда придет время. А пока он заперт.
Скука одолела меня. Я уже было разочаровалась, что никакая Ярослава не ведьма, а простая бабушка. Но Заряна выдвинула из под лавки сундучок поменьше, укрытый большим черным платком. Вдвоем мы схватились за колечки и водрузили его на стол прямо поверх сухоцветов. Заряна откинула тяжеленькую крышку, и я едва не закричала от обуявшего меня ужаса и омерзения. Пузырьки с темно-алой жижей, когти, перья, клювы – разного рода останки животных заполняли сундук до самого верха. Заряна предложила сварить из всего этого зелье. Она спокойно набрала большую горсть сушеных мух, будто зачерпнула какие-нибудь ягоды и бросила в миску. Щурясь от отвращения, я повторила за ней: окунула ладонь и схватила свою порцию мелких зубов и острых когтей. Они неприятно утыкались в кожу, и я обтерла ладонь о сарафан, как только высыпала из руки останки гадов. Мы добавили воды из ведра, большой деревянной ложкой перемешали содержимое миски.
Как только Заряна предложила разжечь печку, неожиданно вернулась ее бабка. Лицо хозяйки перекосило от гнева, когда она увидела бардак, который мы навели в горнице. Она выставила меня за дверь, строго наказав никогда больше не приходить в ее избу и не водить дружбу с ее внучкой. Я так сильно испугалась, что даже не заплакала. Прибежала обратно на княжеский двор, где меня уже обыскалась Светана. О том, где была, я ей не рассказала. Соврала, что бегала к реке ловить стрекоз. Еще пару седмиц Заряна у нас не появлялась. У ее матушки я спрашивать не решалась,