Пригород мира. Егор Александрович Киселев
настолько отлична от рационализаторства Павла, что, вероятно, математика для них была бы разной, если бы вдруг они стали о ней спорить. Павел был человеком беспорядочным, но отчаянно стремился к какой-то ясности в жизни, к какому-то более высокому порядку, выстроенному не на уровне быта, а на уровне убеждений. Вера жила совершенно другой жизнью, она была настолько вздорной девушкой в понимании Павла, настолько она не скрывала своих состояний, настолько она была неземная, что Павлу иной раз казалось, будто она сама себя не понимает и вовсе не способна серьезно воспринимать действительность. Она была неуловима, как ветер, непредсказуема, но при этом она всегда оставалась собой, в ней прослеживалась мысль, какое-то сверхразумное постоянство. Встречая ее каждый день в школе, Павел не мог понять, она это была или нет, верит ли она сама в свои убеждения, может ли она говорить серьезно. Впрочем, Павел находил все это безумно привлекательным.
Все мотивы и причины ее поведения Павел сможет домыслить много позже, уже после их расставания. Четыре года он будет ломать себе голову, пока, наконец, не сможет ее отпустить, не сможет признать, что у нее была своя правда, мотивы и причины. Самые яростные романтики возразили бы, что истинное чувство всегда выше обстоятельств, только они забывают добавить, что школьная любовь зачастую сама является лишь обстоятельством. Вы знаете, в каком возрасте человек перерастает эти свои школьные чувства? Но маленькая подростковая любовь ничего еще не знает о взрослой и зрелой любви, она решительно ничего не может противопоставить неумолимым обстоятельствам жизни, даже воле случая. Павла долго преследовало чувство, что если бы им было тогда по двадцать, все было бы проще, и они обязательно нашли бы выход, но, увы, им было только по шестнадцать, и ничего исправить они не могли. Жизнь, как впоследствии узнает Павел, сделала свое распределение, после школы Вера должна была уехать из города за две тысячи километров и никогда-никогда больше не возвратиться.
Если судить об отношениях с позиции, что им остается всего лишь два учебных семестра, панорама принятия решения кардинально меняется. Павел, ослепленный новым чувством, был, как ему казалось, готов ко всему, лишь бы завоевать расположение возлюбленной. Он, как и многие другие мальчишки, с радостью предавался стереотипным мечтаниям и представлял себя рыцарем, пробивающимся к ней, заточенной в самой высокой и неприступной крепости. И только завоевав эту крепость, твердыню мироздания, где действует столько причин, сколько ни один ум и ни одна наука никогда не сможет в себя вместить, можно будет найти успокоение, обрести счастье и смысл жизни. Вера и была его смыслом жизни, была счастьем, манящим и сводящим с ума, далеким, но настолько родным, которого, казалось бы, искал и жаждал с тех самых пор, как только научился искать и жаждать.
В то время Павел не подвергал эти чувства серьезному анализу. Он жил и наслаждался каждым вдохом этой