Спальня, в которой ты, он и я. Эмма Марс
ресторане «Ле Дивелек», – сообщил он мне накануне, позвонив из машины. – Ты знаешь, где это?
Да, я знала, но до сих пор мне не приходилось бывать в этом превосходном заведении, имеющем в столице репутацию лучшего ресторана, где подают рыбные блюда и дары моря. Говорят, здесь часто ужинал покойный президент Миттеран, иногда с Мазариной, своей дочерью, о которой мало кто знал.
– Университетская улица, это там?
– Да-да. Я зарезервировал столик на 20.30, тебе подойдет?
Я в сто раз менее занятой человек, чем Дэвид, однако он был учтив и всегда интересовался, свободна ли я, хотя каждая секунда его времени стоила несколько сотен пунктов на Парижской фондовой бирже. Последние недели отражали куртуазность наших отношений в полной мере: любезность и предупредительность с обеих сторон соперничали с утонченной галантностью. Как Дэвид догадывался о моих вкусовых предпочтениях? Вряд ли он знал, какое вино я выберу по карте Сен-Жак, или о том, что я обожаю лобстеров, выдержанных в подсоленном масле, но выбор в пользу даров моря на сегодняшний вечер нельзя назвать случайным – ему это подсказала зарождающаяся любовь.
То, что раньше представлялось мне исключением, быстро стало обычным, ужин в шикарном ресторане, например, Но я пока не привыкла к роскоши. Я слишком хорошо знаю оборотную сторону богатства, чтобы относиться к нему как к норме, думала я, проходя вдоль узнаваемых издалека синих стекол портала у парадного входа в ресторан.
– Добрый вечер, мадемуазель. Месье Барле ждет вас за столиком.
Стоило мне войти, как метрдотель с необыкновенной любезностью поспешил навстречу, стараясь изо всех сил быть на высоте, исполняя свои нехитрые обязанности. Неслышно ступая по коврам полупустого обеденного зала, я послушно отправилась за ним к тому, кто назначил мне здесь свидание. Несколько немолодых политиков, известных журналистов, а также кое-кто из знаменитых эстрадных певцов, чьи имена сейчас уже стерлись из памяти, провожали меня взглядами.
Дэвид сидел за столиком перед кувшином белого вина, задумчиво наблюдая, как омары и прочая живность шевелят клешнями в садке, бесстрашно ожидая, пока их не кинут в бульон и не подадут к столу. Оцепенение, нападавшее на него довольно редко, улетучилось, стоило мне появиться. Лицо озарила радостная улыбка, в искренности которой нельзя было усомниться.
– Дорогая!
Не в его привычках бросать направо и налево ласковые слова, но если он так делает, значит, легкий ужин в моей компании для него не пустяк. Аромат его особого одеколона, особенно интенсивный после трудового дня, обволакивал нас, создавая вокруг непринужденную задушевную атмосферу.
– Здесь просто замечательно.
– Да, пожалуй, – равнодушно согласился он.
Дэвид сменил тон после приветственного поцелуя с бокалом в руках и первого глотка вина.
– Не притворяйся, ты прекрасно знаешь, зачем мы тут, – сказала я, кивнув в сторону омаров, прижавшихся друг к другу в плену садка в синеватой воде.
Улыбка слетела с его