Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо. Владимир Казаков
без буксировщика от земли не оторвешь, – ответил Анохин. – А для аэропоезда хватит ли взлетной площадки? Завтра днем посмотрим.
Двинулись к поселку. Навстречу человек. Что-то неуловимо знакомое в его облике показалось Анохину. И вдруг слышит:
– Сережа! Вот не ожидал!
– Никак Костя?!
– Да, это был Константин Сидякин, старый знакомый по работе в Осоавиахиме, он давно уже воевал в тылу врага и за боевые заслуги был награжден Орденом Ленина.
Обнялись, расцеловались. И опять, так же как ранее Титков, Сидякин первым делом заговорил о раненых партизанах:
– Дело серьезное… Двое в очень тяжелом состоянии. У одного началась гангрена, у второго прострелено легкое, и ему срочно нужна хирургическая помощь. Вывезти раненых на легком самолете нельзя: носилки не войдут, а сидеть они не могут. Остается один выход – планер, в нем можно поставить носилки.
– Но ты-то понимаешь, что с такой площадки аэросцепка не взлетит?
– Ты… сможешь, Сережа.
– Ладно, – потупился Анохин. – До утра…
На планере возвратились в свою бригаду партизаны, ранее, с разными заданиями, посланные командиром на Большую землю. Шли большой группой, разговаривая. В поселке, видимо, никто не спал, так как многие жители стояли возле домов, встречали на улице.
В помещении штаба были накрыты столы, приготовлены для гостей теплая вода и чистые полотенца.
За столом, конечно, было шумно. Вопросы к прилетевшим сыпались со всех сторон. Ведь до партизан газеты доходили редко, не очень регулярно слушали они и радиопередачи из Москвы. Им было интересно во всех подробностях знать, как живет и борется родной народ по другую сторону фронта. Так и прошла эта ночь за разговорами и воспоминаниями. Наступил рассвет, а никто еще не смыкал глаз.
В голове командира бригады Титкова навязчивая мысль: не забракует ли представитель авиации летную площадку? В таком случае можно было предложить еще три, но там требовались большие работы по очистке поля от камней и кустарника, вырубке леса, ям много пришлось бы засыпать.
После завтрака поехали на аэродром. Сергей Анохин измерил все поле шагами и закурил трубку. Титков с нетерпением ожидал его приговора.
Анохин вывел командиров на дорогу, что шла на Бояры, показал на телефонные столбы и произнес:
– Эту линию придется все же убрать. И вон те высокие деревья в лесу спилить. Они могут помешать при посадке самолетов. А так – лады!
У партизан гора с плеч свалилась. Перенести телефонную линию в сторону и срезать с десяток деревьев – дело выполнимое. Бойцы из роты связи тут же принялись за работу. Но представитель ВВС все еще прикидывал, смотрел:
– Потребуется, – сказал он, – специальная команда, которая будет обслуживать костры, разгружать планеры и самолеты, собирать парашютные мешки, ремонтировать посадочное поле.
– Сделаем! –