Лисы округа Хансон. Ксения Хан
сделает, я кумихо, твою мать. Но спасибо за инфу. Если случай подвернётся, сломаю ему руку.
Хичжин фыркает.
– Ну как знаешь. Ты со своими расследованиями завязывай, что-то зачастила. То про Союля узнай, то теперь это. Что ты там ищешь?
– Как узнаю, расскажу, – обещает Харин. Она заглатывает свою порцию канхве и уходит, расплатившись на выходе. – Всё, отключаюсь. Мне ещё в полицейский участок заглянуть надо.
– С тебя курочка с соджу[36]. Договорились! – радостно говорит Хичжин и бросает трубку первой, пока Харин не успела ей возразить.
– Эй, Хичжин! Вот же русалка ненасытная!
К отмеченному участку Харин приезжает уже в десятом часу, гадая, работает ли сейчас тот полицейский, о котором сказала Хичжин. Как там его зовут? Со Чжун? Ну, имя по крайней мере у него нормальное.
Харин паркуется у входа и уже хочет выйти из машины, когда двери участка распахиваются и оттуда выходят два парня. Один высокий и широкоплечий (ну и скала!), второй – пониже и не такой крупногабаритный.
– Начальник говорит, у Мапхо-тэгё тело нашли, снова какой-то суицидник, – говорит второй, приближаясь к белому джипу. – Сколько их по осени находят в реке, а? Всплывают как грибы под дождём.
– Как говно, – поправляет его Харин. Она бы не обратила на этих двоих внимание, если бы не почувствовала, что…
Этого не может быть, конечно: такая удача не могла упасть в лапы невезучей кумихо, но всё её естество подбирается, пустота в желудке, к которой она так и не привыкла за двадцать пять или двадцать шесть лет, ноет, отзываясь на близость того, что принадлежит кумихо.
Её драгоценность. Где-то рядом. В теле одного из этих двух мальчишек.
«Не. Может. Этого. Быть».
Харин ждёт, когда белый джип с двумя полицейскими скроется за поворотом, и включает мотор. К Тангуну нынешнее расследование и Со Чжуна, у неё внезапно появилось дело поважнее.
Она убеждает себя, что повезти ей не могло, но всё равно едет за белым джипом – проверить. За последние двадцать пять или двадцать шесть лет Харин попадалась на уловку, которую проделывает с ней пустота внутри тела, раз семь, и все безуспешно. Но сейчас чувство острее, словно она наконец нашла часть себя.
Она паркуется недалеко от реки Ханган, куда приехали полицейские, и, скрываясь за кустами, идёт к мосту. Прячется там в тени и долго наблюдает, как работает полиция Хансона. Мальчик пониже много ворчит, а скала, сейчас склонившаяся над трупом, радуется как ребёнок.
«У трупа, кстати, головы нет».
Харин принюхивается и отмечает рядом с собой солоноватый запах. Высовывает язык, трогает им влажный ночной воздух. Точно, железом тянет. Кровью, вон она, отпечаталась на бетонной плите. Ту самую голову тут бросили, что ли? Без своего чутья она определить это сразу не может, а вот широкоплечий мальчишка, единственный, кто веселится от безобразной находки из реки, вдруг поднимает голову к небу.
Всё нутро Харин отзывается на его действия: вот он поворачивается лицом к мосту, под которым она прячется, идёт сюда, и взгляд у него стеклянный, будто он смотрит не на дорогу, а
Алкогольный напиток, вариант корейской водки.