Комсомолец. Осназовец. Коммандос (сборник). Владимир Поселягин
схватил так же охотно и несколько восторженно открыл ее, разглядывая черную рукоятку пистолета.
– Это лучше, чем ваш наган в кобуре. Хоть перезарядиться можно быстро. Там два запасных магазина, – пояснил я.
Медики еще раз поблагодарили меня и быстрым шагом направились к машинам, а я вернулся к повозке и поймал обиженный взгляд Ольги. Вздохнув, снова залез в шкафчик и вытащил похожее зеркальце.
– Держи, подарок, – протянул его ей. – Почему-то немцы любят их таскать в нагрудных карманах… Больше у меня нет.
– Спасибо, – счастливо улыбнулась та и побежала к матери. Учительница собрала детей у дуба и пережидала, пока меня перевяжут и я не отдам приказ о посадке и отправке.
– Ну как? – спросил я, подковыляв к осназовцам с ведром в руке. Перевернув его, сел на донышко и внимательно посмотрел на изрядно задумчивых командиров.
Семка неторопливо запрягал Красавца и нам не мешал.
– Откуда у тебя это? – спросил Леший и потряс одним из блокнотов. Похоже, первым, он еще даже его не дочитал. Игорь рассматривал рисунок нескольких снайперских костюмов и читал инструкцию по их пошиву.
– Отсюда, – постучал я пальцем по виску.
– Я могу это забрать? – с некоторой надеждой спросил Леший.
– Нет, это только для служебного пользования. Ты должен понимать, что если это попадет не в те руки, к тем же немцам, то будет очень плохо. К тому же я не все тут дописал. Однако я попросил изучить эти материалы не для этого. Экспертную оценку напишете? Я обоих прошу.
– Спрашиваешь! Я все сделаю, чтобы протолкнуть эти материалы наверх.
– Согласен с командиром, – коротко кивнул снайпер.
– Рогозову отдашь?
– Не-е, наркому, только он может быстро все это внедрить, а помочь попрошу Рогозова.
– Он сейчас в Киеве, поможет, – кивнул Леший и, посмотрев на меня, спросил: – У тебя лист бумаги есть?.. Делись давай… Куркуль.
Через час мы расстались с осназовцами, одетыми в форму саперов, и двинулись дальше. Снова под колесами повозки стелились пыльные полевые дороги Украины.
За два дня мы умудрились проехать порядка ста пятидесяти километров, и звуки боев до нас уже не доносились, только работа авиации. Встречались уничтоженные с воздуха колонны, одиночные машины и сотни погибших беженцев. Это мы определяли по запаху тления. Судя по следам на дороге, ветераны и свидетели не врали, немецкие летчики атаковали гражданских и расстреливали их. Города мы объезжали, видя черные дымы горящих складов или других пожаров.
Пропустив по левому боку Новоград-Волынский, при приближении к Житомиру мы решили встать лагерем. К сожалению, даже полевые дороги были запружены не только беженцами, но и войсками. Пришлось в одном месте, после пересечения по мосту очередной безымянной речки, искать место для лагеря. Наступал вечер первого июля тысяча девятьсот сорок первого года. Вторник, десятый день войны.
– Вон, видишь,