Мертвецы тоже люди. Елена Грозовская
и даже обида, когда Вано отвернулся, откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза, слушая радио.
На обратном пути повисло тягостное молчание, подобное затишью перед грозой.
Гроза началась отдалённым рокотом грома. Когда мы подъехали к мосту, хлынул ливень. На этот раз дождь не был страстным любовником, обволакивающим тёплыми струями тела и мысли. Ледяной холод опустился на равнину. Казалось, вот-вот пойдёт снег.
Вода с небес падала с яростным шумом, заглушая все звуки вокруг, яростно барабанила по капоту и крыше. «Дворники» работали как бешеные, но дождь заливал стёкла мутным водопадом.
Кура вздулась в одну минуту и покрылась мелкими барашками волн. На противоположном высоком берегу Куры откололся от жёлтой толщи огромный пласт и с грохотом сполз в реку. В месте падения образовался водоворот с чёрной воронкой, засасывающий реку. Он ширился, ширился… Ещё немного, и воронка достигнет обоих берегов.
Я с испугом посмотрела на Ивана. Мой попутчик не глядел на меня и упрямо вёл машину к дому, рассекая потоки бампером, как катер. Я же глаз не могла отвести от него. Внешность его изменилась. Как и пару часов назад, он преобразился из светлого в тёмного. Чёрные, смоляные волосы неровными прядями обрамили худое лицо, гневно блестели бездонно чёрные глаза.
Мелькнула фантастическая догадка.
«Это он вызывает дождь! Друг-волчонок называет Ивана «бардом». Неужто правда, Иван, подобно древним волхвам, может управлять силами природы! Кажется, барды могли и мысли читать?»
Вано повернул голову и посмотрел на меня с кривой усмешкой.
«Чёрт побери!»
Шум воды стал невыносимым. Я закрыла уши руками и вскрикнула:
– Хватит!
В то же мгновение водоворот на Куре исчез, ливень резко, как из шланга, полоснул в последний раз по стёклам и затих, превратившись в мелкий весенний дождь.
– Кто ты? – спросила я срывающимся голосом.
Вано не произнес ни слова, но я явственно услышала его мысли:
«Не гапи, не гапи… ладо моя… Азъ есмь моужъ тобе…»
Дрожь прошла по телу. Память взорвалась тысячей образов воспоминаний. Все кости будто переломали, и теперь они срастались разом. Боль пронзила меня, и я с криком выгнулась дугой.
Последнее, что я слышала: резко завизжали тормоза, и Вано, навалившись на меня всем телом, заталкивал мне в рот мой скрученный в жгут шейный платок.
– Открой шире рот, язык прикусишь! Вспоминай! Вспоминай же!!!
Боль крепчала, не в силах больше выносить муки, я из последних сил выдохнула:
– Ёнда! Ёндаааа!!!
И потеряла сознание.
Я очнулась внезапно. Вскочила на сиденье, чуть не ударившись головой о потолок машины.
Вано сидел рядом, положив руки на руль, и выжидательно смотрел на меня.
Я огляделась. Машина стоит рядом с домом. Вокруг тихо. Ничего не болит, чувствую себя легко и бодро.
– Безмлевие [23], – прошептала я и посмотрела на Вано.
Он не издал ни звука, наблюдая за мной.
Безмлевие – безмолвие, тишина.