Дыхание дьявола. Джилл Джонсон
target="_blank" rel="nofollow" href="#n7" type="note">[7] и классифицировала как «нервно-паралитический» – это группа галлюциногенных токсинов, действие которых может провоцировать ментальные расстройства, головные боли, кому и внезапную смерть. Летален.
Экземпляр «Г». Мускулистый молодой человек с темными глазами и порывистым нравом. Психо как будто всегда пыталась уговорить его присесть, но экземпляр «Г» снова вскакивал на ноги и неподвижно стоял с ней рядом, словно его мышцы окаменели. Ему я дала прозвище Морозник[8], а в классификации ядов он попал в категорию «мышечных» – яды этой группы оказывают губительное воздействие на мышцы и связанные с ними органы. Также летален.
Случайных посетителей, вроде метрологов или курьеров, я скопом окрестила Плющами[9] и классифицировала как «раздражающие». Не летальны.
В четвертую пятницу своего добровольного дозора я лежала на узкой кровати, глядя на светящиеся цифры на табло электронных часов. Моя одежда была аккуратно сложена на деревянном стуле у двери. В этой маленькой квартирке я прожила уже двадцать лет. Я поддерживала в ней чистоту – раз в месяц протирала пыль и подметала, регулярно убиралась в ванной и по мере необходимости носила постельное белье в прачечную. Я не доставляла беспокойства соседям, а они – мне. Для меня они были просто абстрактными объектами для изучения. Откровенно говоря, я никогда не имела ни малейшего намерения вмешиваться в их жизни. Могу с полной уверенностью утверждать, что они всегда были мне совершенно безразличны.
Однако с течением времени я с удивлением стала замечать перемену в себе. Теперь я с такой же уверенностью могла сказать, что желала бы вмешаться в жизнь Психо. Мне этого действительно хотелось. Возможно, я ощущала некую ответственность, желала ее защитить, вызвать полицию, если бы Кастор снова вздумал на нее напасть. Возможно, дело было в том, что телескоп сблизил меня с Психо до такой степени, что я стала ощущать между нами какую-то связь. А может быть, объяснение было гораздо более простым и низменным. Лежа с закрытыми глазами и постанывая, я представляла себе, как Психо берет пальцы в рот, обхватывая их полными, окровавленными губами.
Сон никак не шел. Картинка так и стояла перед глазами. Она дразнила меня. Мучила. Я принялась возиться в постели – перевернулась на бок, потом на живот, потом на спину и снова застонала. В отчаянии я, наконец, обратила внимание на пульсирующую руку. Вот уже месяц я дважды в день аккуратно наносила на волдыри специальный крем, однако никаких признаков улучшения не замечала. Сказать по правде, становилось только хуже. Если мгновение назад я не обращала внимания на боль, то теперь она сделалась невыносимой. До такой степени, что я принялась скрежетать зубами. Потом мне уже не оставалось ничего иного, как встать, выбраться из постели, натянуть спецкомбинезон и подняться на крышу.
Раскладной брезентовый стульчик стоял, прислоненный к стене. Я раздвинула его, уселась и взглянула на часы. Было без четверти три. Луна