Политолог. Александр Проханов
заказ, который подвинет его в иерархии политологов, поставит вровень с теми немногими, кто свил «политологические гнезда» за Кремлевской стеной. Сотрудничество с Маковским сулило огромные деньги, простор возможностей, неограниченную фантазию и изобретательность. Стрижайло чувствовал, как трепещут его ноздри, вдыхая новые упоительные запахи, – на этот раз утонченных духов, словно мимо прошла невидимая, чудная женщина.
– Вы понимаете мою мысль?..
Стрижайло понимал глубину олигархической мысли, опережая интуицией услышанное. Электронная летописная строчка бежала, бесшумно пересказывая «повесть временных лет», когда комсомольский вожак Маковский участвовал в молодежном международном движении. Посещал закрытые профилактории Крыма, где, под бдительным оком КГБ, среди симпозиумов, спортивных состязаний и оргий, завязывались связи разведки, финансировались фестивали и презентации. Там же возник ослепительный замысел по созданию кооператива «Глюкос» – странное имя аргентинской девушки, дарившей свое смуглое тело группе неутомимых комсомольцев. Первые деньги, заработанные на торговле компьютерами, были той узенькой Волгой, что течет ручейком в валдайских болотах, лишь позднее, выходя на равнину, превращается в великую русскую реку.
– Наша корпорация – прямая наследница СССР. Мы пришли на нефтяные поля Сибири к моменту, когда они были превращены в залежи ржавых труб, поваленных буровых, в озера разлившейся нефти. В городах исчезли тепло и свет, и они выглядели как бетонные морги. Недавние передовики производства, почетные нефтяники, Герои Соцтруда превратились в заросших шерстью неандертальцев, добывающих огонь трением и пожирающих бездомных собак и кошек. Мы явились в Сибирь, как «Весна священная». Тундра озарилась алмазными огнями буровых. Трущобные поселения стали «Городами счастья». Мы спасли от разорения драгоценное наследие СССР, ставшее залогом великого русского будущего. Такие корпорации, как наша, объединившись, положат начало новой полноценной России, вернувшей себе утраченные территории и утраченное величие…
Эти патетические слова сопровождались чудесным запахом сладкого дыма, как если бы невидимый священник пронес через комнату курящее кадило с красным угольком и тлеющей капелькой ладана. Стрижайло догадался, что запахи поступают в комнату вместе с воздухом кондиционера, создавая восхитительные галлюцинации, столь желанные для звездоплавателей.
Глюки – вот что таилось в глубине аргентинского имени «Глюкос», волшебно переселилось в название нефтяной корпорации и теперь витало в душистом воздухе комнаты.
Память Стрижайло, соединенная модемной связью с электронным досье Маковского, подпитывалась информацией. Рождение коммерческого банка «Глюкос», куда стекались деньги табачных «теневиков», грузинских мафиози, «красных директоров» автомобильных заводов, а также беспроцентные и безвозвратные кредиты Центробанка, на огромном мертвенном теле