Сумерки невежества. Технология лжи, или 75 очерков о современной фальсификации истории Украины. Александр Каревин
нельзя здесь судить Мазепу слишком уж строго: он просто испугался и спасал себя. Но и приходить в восторг от его «верности и последовательности» оснований, кажется, нет.
«Мазепа не изменял В.В. Голицыну, так как приносил присягу не фавориту, а царям Петру и Иоанну» (с. 10), – следуют новые рассуждения о верности. «Ученая» дама защищает своего героя от упреков историков. Хотя должно быть понятно: речь идет не о государственном преступлении (нарушении присяги), а о личной неблагодарности гетмана по отношению к человеку, благодеяниями которого пользовался и благодаря которому получил булаву.
«На протяжении многих лет Петр отказывался покровительствовать Палию… приказал Мазепе его арестовать и сослать в Сибирь. Роль гетмана в этом случае весьма пассивна», – утверждает Таирова-Яковлева (с. 9). И она же это утверждение впоследствии опровергнет, сообщив, что Мазепа настойчиво слал в Москву доносы на полковника, а затем арестовал его, «не дожидаясь распоряжений царя» (с. 174). Случаи противоречия «ученой» дамы себе самой будут встречаться в книге регулярно.
«Мазепа не соблазнял Мотри Кочубей. Их переписка свидетельствует об исключительно платоническом характере романа» (с. 10). Но о платоническом характере романа «свидетельствует» только сам Мазепа в письме, специально предназначенном (как можно предположить) для глаз отца девушки. Супруги Кочубей говорили об обратном: гетман совратил их дочь. Кому верить? Об истине можно догадываться, но не заявлять что-либо категорически.
«В ХVII–XIX веках брак пожилого состоятельного человека с юной девушкой был распространенным явлением… Во времена Мазепы 80-летний значный товарищ П. Забела женился на молодой вдове и имел от нее двоих детей» (с. 10).
Ну, во-первых, доживший (если в родословной правильно показана дата рождения) до 109-летнего возраста и заводивший детей после 80 лет Петр Забела – случай скорее редкий, чем распространенный. Во-вторых, сватался старик все же к сорокалетней вдове, а не к шестнадцатилетней девушке (да еще и своей крестной дочери). Проводить аналогии тут неправомерно.
«Так как Мотря была крестницей Мазепы, он намеревался просить у киевского митрополита разрешения на этот брак и, учитывая заслуги гетмана перед церковью, наверняка бы его получил», – считает сочинительница. А вот Мазепа совсем не был уверен в положительном решении церкви, что доказывают его неоднократно публиковавшиеся (в том числе – Татьяной Геннадьевной) письма[9].
«Совершенно неясно, почему сватовство 65-летнего вдовца – Мазепы рассматривается некоторыми как «блуд», а женитьба старого генерала на Татьяне Лариной – как идеал любви и верности» (с. 10).
Незнакомство Таировой-Яковлевой со знаменитым произведением Александра Пушкина отмечал в рецензии на первую ее «монографию» о Мазепе доктор исторических наук С.Н. Полторак[10]. К этому мнению можно присоединиться. Пушкинскую Татьяну всегда превозносили как идеал верности мужу, но не любви (любила-то она Онегина). Недостаточно высокий