Личный поверенный товарища Дзержинского. В пяти томах. Книги 3-5. Олег Северюхин
и ехали колонны автомобилей на Восток, на Москву.
– Гли-ко, как мчимся, – сказал восхищенно дед Сашка, – быстрее, чем в тот раз. Сейчас только трясет сильнее.
Деда Сашку мы поселили в загородном доме в окрестностях Берлина. Домик богатый, с обслугой – сторож, садовник, повар, экономка. Все секретные сотрудники гестапо. Деду была предоставлена относительная свобода передвижения в пределах территории усадьбы. Когда я приехал через три дня, то удивился тому, как дед споро работал граблями и о чем-то переговаривался с садовником. Причем на немецком языке, не на том, на котором разговаривают нормальные, а на том, на каком разговаривают дети, только начинающие говорить. Способности деда к иностранным языкам оказались поразительны.
На сегодня были назначены смотрины деда Сашки начальником гестапо Генрихом Мюллером.
Глава 15
Мюллер приехал в три часа пополудни. Неприметный мужчина в темно-сером костюме, в котором вряд ли кто признает могущественного начальника государственной тайной полиции Германии.
Я толмачил при его разговоре с дедом Сашкой. Толмач – это старинное русское слово, обозначающее переводчика. Я раньше думал, что слово происходит от глагола толмачить, то есть разъяснять, а потом оказалось, что это русифицированное немецкое существительное – дольметчер – переводчик. Вот как просто открывается потаенный ларчик, стоит только покумекать над каким-то словом и находится достаточное простое объяснение его происхождения.
Мюллер был удивлен, что дед по-немецки ответил на приветствие и на вопрос о жизни вообще.
– Вы можете перенести меня в Москву в штаб советского руководства так, чтобы об этом никто не знал? – спросил шеф гестапо.
– Да нешто я волшебник, что ли? – обиделся дед Сашка. – Ты, мил человек пойми, что душа твоя может оказаться лет за десять отсюда вперед, и то окажется вот здесь, а до Москвы все равно на чем-то надо ехать. Чтобы в Москве очутиться, в Москву и нужно ехать. А меньше десяти лет точности я не даю, у каждого человека и вес разный, и каждый человек по-разному к снадобьям всяким относится. Если тебе что-то нужно узнать, так ты меня спроси, я тебе все и обскажу.
– Хорошо, – сказал после некоторого раздумья Мюллер, – будет ли успешным наше осеннее наступление, и сможем ли мы взять Москву?
– Как бы тебе сказать, мил человек, – замялся дед, – плохие-то вести они человеку настроение портят. Может, другое че спросишь?
– Нет, я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос, – упорствовал Мюллер.
– Если бы вы пошли на Москву сразу, то, может быть, и взяли бы ее, – начал издалека дед Сашка, включив свое природное чувство дипломатии. – А вот сейчас ничего путного не получится. Укрепили ее сильно, да и войска из Сибири к Москве спешат, все в валенках, в шубах и смазка у них на оружии такая, что на морозе не мерзнет, а морозы-то ожидаются знатные в этом году, я их загодя чувствую, поясницу начинает шибко ломить.
Я, как мог, старался переводить дословно, потому что обсуждался очень серьезный вопрос. Подготовка к наступлению на Москву находилась в завершающей стадии, и вся Германия