Об пол. Владимир Алексеевич Дивинский
помочь чем-то?
Он задумался.
– Докурю – пакет поможете донести. Тяжёлый, сволочь. Если не трудно?
Переглянулись.
– Не, нормально.
Парень с серебряной цепью, как бы невзначай блестевшей из-под воротника спортивной кофты, пригнул бритую голову, напряжённо взглянув на Мауса, и, уперев локти в колени, спросил:
– Доёбывается кто-нибудь?
– Да вроде нет.
– Я просто слышал. Бывают случаи.
– Не так часто выхожу, чтобы нарываться.
– А раньше нарывались? – с улыбкой спросила девушка в обтягивающих шортах. Маус как зацепился за эти шорты, так и не мог отлипнуть.
– Естественно, – по слогам ответил он, стряхивая пепел с сигареты. – Я раньше был самый борзой туристический агент на районе.
– Ну понятно.
Маусу досталась лишняя банка пива и отсыпь из огромной пачки крабовых сухариков. Он стал наблюдать, как розовеет небо. Логично, вышел ведь где-то в середине дня.
Он думал о том, что впечатления от каждого вечера и заката разные. И всё это в какой-то математической закономерности зависит от того, как именно он смотрит на свет. Если из окна, помешивая кофе, то он видит только, как комната тонет в синеватой темноте и единственным белым пятном остаётся сиплый телевизор.
А с темнотой приходит гадость.
Вот сейчас вечер выглядит очень даже ничего.
Пока он об этом думал – плавно и медленно продолжал разговор.
Ребята все были из одного колледжа. Учились на технических специалистов в области сельскохозяйственной техники.
Здание было в двух шагах, но Маус понял, что очень смутно помнит очертания этой коробки с тремя гипсовыми колоннами. Единственный её плюс был в густой стене тополей по периметру, под которыми пускали туман разнокалиберные студенты.
Сам он всегда ходил мимо, через череду ларьков с цветами и специями до автобусной остановки, и оттуда – в медицинский институт, на другой конец города. Быстро отщёлкивая ритм двумя огромными кедами. Уже не тягомотину, а какую-нибудь 'Bad Religion'. Или Jimi Hendrix.
Тяжело вздохнув, в последний раз захрустел сухарями, выбросил пустую банку в давно переполненную урну.
– Кто поможет встать, девушки?
Отозвалась та, что в шортиках. Маус довольно ухмыльнулся, как бы невзначай крепко обхватив её за талию, а в благодарность быстро и незаметно поцеловал в угол накрашенных губ. Ему стало весело.
– Вы чего там возитесь?
– Ловлю равновесие.
Дверь в подъезд была распахнута настежь, из неё неслись клубы строительной пыли и тихий разговор на фоне шума какой-то строительной всячины. Маус в качестве дани принёс двум рабочим в синих комбинезонах и с красными шеями солнечного света и ветра, размахивая руками на отвратительной маленькой лестничке около груды почтовых ящиков.
– Ох, ебать, мужик. Ты на каком этаже?
– На двенадцатом.
– И как?
– Мы его дотащим, если что, – сказал парень с цепью, размахивая продуктовым пакетом.
– Аккуратнее с кефиром, – успел сказать Маус, прежде чем его подхватили