Признание моджахеда. Александр Тамоников
вызываю Абдула, ты же переползай к русским, чтобы защитить их, если противник пойдет с флангов или от «зеленки». Я прикрою фронт.
– Понял!
– Давай!
Хусейн начал отползать в сторону куста, где затаились российские журналисты. Он появился в секторе обстрела бандитов Исмаил-Хана в тот момент, когда Юнус извлек из чехла рацию.
Увидев это, Хадрияр приказал боевикам:
– Ахмад, убей водителя, мой – Юнус! Рахим! После обстрела шакалов Абдула – рывок к журналистам! Приготовились!
Ахмад, как и Хадрияр, вскинул автомат:
– Я готов. Командир!
Рахим доложил:
– К броску готов!
– Огонь!
Хадрияр выстрелил в тот момент, когда Юнус включил рацию. Пуля попала в голову помощнику Абдула. Станция выпала из рук, сам Юнус, дернувшийся в судороге, завалился набок. Секундой позже короткой очередью Ахмад поразил Хусейна. Тот вскрикнул и уткнулся в камни, опустив оружие. Рахим бросился к кустам, где укрылась российская съемочная группа.
Хадрияр поднялся. Его примеру последовал Ахмад. Они смотрели на Рахима. Тот, подбежав к кусту, что-то крикнул. Из укрытия встали двое мужчин и женщина. Заместитель Исмаил-Хана довольно цокнул языком:
– Ну вот и все! Выстрелы вряд ли слышали в Баррияре, перевал – прекрасный экран отражения шумов. Первый этап проведен успешно! Идем к заложникам. Именно так теперь будут именоваться господа русские журналисты! Вперед, Ахмад!
– Слушаюсь, командир!
Хадрияр с Ахмадом направились к съемочной группе, стоявшей перед Рахимом, державшим журналистов на прицеле своего автомата.
Услышав одиночный выстрел, а затем автоматную очередь, Валентина невольно вскрикнула, Сергинский, словно потеряв голос, не пытаясь скрыть животный страх, просипел:
– Что это?
И только сохранивший самообладание Дольский сплюнул на землю:
– Попали мы, вот что!
Он выглянул из-за ветвей, увидел распростертого на дороге водителя и завалившегося набок у джипа Юнуса, чертыхнулся:
– Точно! Попали!
Сергинский воскликнул:
– Но я не хочу! Где гарантии этого Абдула?
Дольский приказал:
– Чего ты не хочешь? В плен к духам? А кто хочет? И будь, наконец, мужиком, мать твою, начальник! А гарантии... вон они... лежат трупами в пыли.
Договорить Владимир не успел.
Перед кустом возник афганец в камуфлированной форме и приказал:
– Всем встать! Ко мне! Приехали, нечестивцы! И без лишних движений, а то пристрелю, как бешеных псов! Ну? Ко мне, шакалы!
Журналисты вышли на открытую местность. Душман не заметил, как Дольский, сохранивший самообладание, во время нахождения в кустах снимал происходящее на плато. И успел заменить кассеты, отбросив отснятую в ближайшую яму.
Сергинского трясло. Валентина, также испытывающая страх, но державшая себя в руках, презрительно взглянула на руководителя съемочной группы:
– Да не трясись ты как