Формула смерти. Евгений Васильевич Черносвитов
смерть, я право, не знаю, хотя сам за свою жизнь встречал троих таких людей, очень не похожих друг друга. При этом, ни один из них внятно не мог объяснить, как это он предчувствует смерть?.
В качестве «документального» доказательства, что такие люди существуют, я могу назвать только двоих, которые и ныне здравствуют. Первый человек, который чуял смерть, встретился в моей жизни в Николаевске-на-Амуре. Это был «божий человек», инвалид детства, без постоянного места жительства, но всему городу хорошо известный, ибо часто появлялся в общественных местах. Например, в Центральном Дворце культуры и отдыха. К тому же он многим помогал по хозяйству, зарабатывая себе на хлеб. Шамиль, так его имя, частенько приходил ко мне в морг, особенно в обеденный перерыв, и моя санитарка, тетя Маша, его подкармливала, а он помогал ей обмывать, одевать и укладывать в гроб моих «клиентов». Так вот, он часто поражал меня не только тем, что предсказывал, сколько у меня будет «клиентов» на следующий день или в неделю, но и кто из известных в городе людей умрет. Жаль, что я тогда не относился серьезно к этим его предсказаниям и не записывал их. Поэтому сейчас не могу с достоверностью сказать, как часто он угадывал смерть. Но то, что Шамиль угадывал ее и не один раз, это точно!
В 199О году я повез жену на свою малую родину, и надо же, первого, кого мы встретили в Николаевске-на-Амуре из моих знакомых, был Шамиль. Он узнал меня с трудом. Я же его – сразу. Ибо его уродство было уникальным. Огромная голова на сгорбленном, искривленном во все стороны худеньком тельце, с огромными мощными руками и тонкими ножками, с большими, 42 размера, стопами. Прошло двадцать лет, а он не изменился! Мне показалось, что и одет он был все в ту же одежду, которую носил круглый год в любую погоду, еще в мою бытность судебно-медицинским экспертом Николаевска-на-Амуре. Я пригласил его в кафе. После первой рюмки водки, он мне поведал, что «прокурор Николаевска-на-Амуре Трусевский, которого ты Женя должен помнить, повесился, хотя я неоднократно предупреждал, что он это сделает и когда, сотрудников прокураторы и милиции! Мне, как всегда, никто не поверил!» С прокурором Трусевским я проработал все три года и отлично его знал. В Управлении милиции остались сотрудники, которые меня знали по работе, они подтвердили, что Шамиль рассказал мне правду о смерти Трусевского.
Вторым моим хорошо знакомым, чуявшем смерть, является известная писательница, член редакционной коллегии журнала «Москва», заведующая отделом публицистики этого журнала в 80-х годах Вера Дмитриевна Шапошникова. Судьба свела меня с этим интереснейшим человеком вскоре, как я переехал из Николаевска-на-Амуре, в Москву.
Вера Дмитриевна чуяла смерть по запаху, как герой Василия Макаровича. Несмотря на то, что она профессиональный литератор и великолепно владеет русским языком, передать словами это свое предчувствие смерти она так и не смогла. Ни я, ни другие ее знакомые, кому она об этой своей способности рассказывала, так и не поняли толком, что она испытывает,