Синдром Клинтона. Моральный ущерб. Макс Нарышкин
чувствуя себя неуютно, поежился.
– Она, как и вы, подходит к копиру, когда в нем заканчивается бумага, а если есть бумага, то нет краски! Находясь дома и постоянно думая о работе, Вика способна поставить в микроволновку курицу и пытаться набирать на табло пароль своего сейфа. Если она на клавиатуре неловко нажмет две клавиши одновременно, то отпечатается обязательно та, которая не нужна! Ей нужен настоящий мужик, стоик! Терпеливый п-педант, который с любовью будет контролировать каждый ее шаг!
– Первый раз вижу отца, который желает выдать свою дочь за педанта.
– Молчите, Куртеев! Молчите и слушайте! – вскричал профессор. – Вы несовершенны. Ваш мозг – генетический мусор, отстой мозга академика, вашего однолетки. Возможно, он отвалился, как ненужный рудимент, от мозга Крамника. Вы рассеянны, нелепы, и весь ваш багаж знаний никогда не поможет вам стать мужчиной, принимающим решения! Если есть худший, кто может составить пару Вике, так это вы, Куртеев! Вы вдвоем – это гремучая смесь!.. Если вы совместно начнете заниматься б-бизнесом, то, не успев заработать первой тысячи, вы тут же не успеете заработать и второй. Вы из тех людей, которые, выходя из парикмахерской, остаток дня мучаются над вопросом – зачем вас там спрашивали, как бы вы хотели подстричься. Вы не способны на поступок, вы не в состоянии залезть к девушке на балкон…
– На пятый этаж дома на Кутузовском?
– Вы погубите мою девочку, понимаете это? – вскричал Берг. Понемногу пыл его начал угасать, он снова принял облик уравновешенного социолога. – Вика хвалится, что встретила любовь. И даже высказывается предположение вслух, что я тоже очень полюблю этого мальчика… Боже мой, ей лучше бы в монастырь.
– Кажется, вы бросили бы ее и в полк, только бы не мне. Игорь Оттович, вы так зашлись, что забыли о собственной безопасности. За все время нашего разговора вам ни разу не пришла в голову мысль, что я могу вас ударить по голове? Вы совесть-то поимейте – что говорите-то, я же еще живой…
Но Берг не слышал и этого.
– Я уже знал, кто предмет ее обожания, и кровь приливала к моей голове…
– Не моча?
– Она сказала, что вопрос о свадьбе вы будете решать, когда вы окончите университет. Я спросил, что будет, если Куртеев университета не окончит, и она ответила, что тогда мы будем терпеливо ждать, когда Куртеев его окончит…
– Ах ты, старая сволочь…
– Но вечно это продолжаться не могло. Рано или поздно Куртеев обратился бы в ректорат, и ему непременно выделили бы для переэкзаменовки другого преподавателя. И тот выяснил бы, что студент Куртеев разбирается в социологии едва ли не лучше этого преподавателя. И я понял, что уперся в стену. Успешная сдача государственного экзамена переодела бы мою Вику в свадебное платье. Я должен был либо поставить Куртееву «отлично» – что я не мог сделать, учитывая изложенное выше, либо уйти навсегда, поскольку не поставить «отлично» означало пойти против собственных принципов. Одно дело погонять студента по сессиям, и совсем