Трильби. Джордж Дюморье
молчание.
Но как бы желая искупить своё безразличие, он, когда они втроём отправлялись в Лувр, не проявлял большого внимания также и к Тициану, Рембрандту, Рубенсу, Веронезе, Веласкесу или Леонардо. Он глядел скорее на людей, рассматривавших картины, нежели на сами картины. Особенно на тех, кто их копировал. Среди них подчас были очаровательные молодые художницы – они казались ему ещё более очаровательными, чем были в действительности. И он подолгу смотрел из окон Лувра, откуда было видно так много, ведь за окнами лежал Париж, – Париж, на который он никогда не мог вдоволь наглядеться.
Но когда, по горло насытившись классической красотой, они покидали Лувр и шли вместе обедать и Таффи с Лэрдом начинали произносить возвышенные речи о старых мастерах и спорили о них, Маленький Билли слушал их почтительно, с напряжённым вниманием, благоговейно соглашаясь со всем, что они говорили. А спустя некоторое время делал прелестные, презабавные наброски (он отсылал их матери и сестре), изображая своих друзей как раз в те минуты, когда они произносят свои возвышенные речи, – наброски, полные такого живого сходства, выполненные с таким блеском, что, пожалуй, даже старые мастера не смогли бы нарисовать лучше, и притом такие заразительно весёлые, что старым мастерам, конечно, не удалось бы так нарисовать, подобно тому как Мильтон не смог бы описать ссору Бетси Приг и Сары Гэмп[7]. Словом, наброски, каких не мог бы нарисовать никто другой, кроме самого Маленького Билли.
Когда Лэрд умолк, Маленький Билли подхватил «Балладу о буйабессе» и начал слагать стихи о будущем своём и своих друзей, о том отдалённом времени, когда им будет за сорок.
Его импровизацию прервал громкий стук в дверь, и в мастерскую вошли двое мужчин…
Первый – высокий костлявый человек неопределённого возраста, ему могло быть от тридцати до сорока пяти лет, – с интересным, но сумрачным лицом еврейского типа. Он выглядел неряшливым и неопрятным. На нём был красный берет и широкая бархатная пелерина с крупной металлической застёжкой у ворота. Его матово-чёрные, густые, лохматые волосы, зачёсанные за уши, небрежно ниспадали на плечи в артистическом беспорядке, столь оскорбительном для каждого нормального британца. У него были дерзкие, блестящие чёрные глаза с тяжёлыми веками и худое, желчное лицо. Чёрная с подпалинами борода росла почти из-под самых глаз; усы более светлого оттенка лежали поверх неё двумя длинными спиралями. Известный под именем Свенгали, он бегло говорил по-французски, но с немецким акцентом и пересыпал свою речь острыми словечками и прибаутками. Его высокий, хриплый, резкий голос часто срывался на неприятный фальцет.
Спутник его – невысокий, смуглый молодой человек, возможно цыган, с лицом, изрытым оспой, был тоже весьма плохо одет. Глаза у него были большие, карие, добрые, как у болонки; руки маленькие, нервные, с узловатыми синими жилками, с обкусанными ногтями. Под мышкой он держал скрипку со смычком, как если бы только что играл на улице.
– Добрый
Комические персонажи в романе Диккенса «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита».