… и просто богиня (сборник). Константин Кропоткин
скоро принялась бегать. Прижав локти к ровному телу, она перебегала от грядки к грядке, повизгивала, а крепыш брызгал на нее из бочки грязной водой.
Прекрасное было на десерт. Мы снова уселись на скатерть, водку стали пить, закусывать салатами (покупными, как выяснилось). Она включила плейер, пощелкала кнопкой, подыскивая нужную песню.
– Вот! Слышишь? Ты послушай! – она сунула мне один из наушников.
Верхняя губа ее поднялась, обнажая десны. Запела гулко, сильно в нос, пытаясь повторить английский. Иностранных языков дева не знает – получалась тарабарщина, но она, как всегда, не замечая, пела громко, сильно.
«Woman in love», «Влюбленная женщина» – так называлась песня. Я специально запомнил.
Светлые омуты
– Ты слушай, – усаживая меня рядом, сказала она, – Я не знаю, как это назвать. Нормальным точно не назовешь, – что «это», было пока непонятно, смотрела она строго и даже немного траурно. Хотя, может, платье виновато. Подруга моя любит черное, – Это тянется две недели. Каждую минуту жду. Все мысли вокруг него пляшут танцы. Каждую минуту.
– Какие танцы? – спросил я, чувствуя, что должен спросить.
– У него глаза синие. А рта почти нет. Как у актера Брюса Виллиса. Губы такие. И как он ими целуется?!
– А он не целуется, – сказал я полуутвердительно.
– Еще чего! Он умеет, еще как. У него глаза прозрачные, как вода. Я в них тону. Я буквально тону в них. Как в омуте. Бывают светлые омуты?
– Бывают, наверное, раз ты говоришь.
– Я в них умираю. В точности, умираю. Когда я буду умирать, то примерно так.
– Как? – я заинтересовался. Я вот не знаю, как буду умирать.
– Буквально бухаюсь, – строгость сбежала с ее лица, она улыбнулась. Лукаво, вроде, – Я буду говорить, а ты, если тебе будет стыдно, говори «дерево».
– Мне не будет стыдно. Это же твоя история.
– Я сама не знаю, что я говорю. Я не знаю, как себя вести. Не понимаю. Я не знаю, что он обо мне думает. Я ему всегда первая звоню. Он говорит, что рад меня слышать, а я не знаю, он правда рад или только хочет сделать мне приятное.
– Если бы он не был рад, то ему, наверное, наплевать было, приятно тебе или нет.
– Он – очень воспитанный человек. А сам вот такого роста, – она приставила ладонь к своему плечу.
– Карманный мужчина.
– А я не чувствую. Когда мы лежим рядом в постели, то он мне кажется выше. Скажи «дерево», мне стыдно.
– Дерево. А чего стыдиться? Ты – большая девочка, взрослая, можешь лежать с кем хочешь.
– Я не чувствую себя взрослой в последнее время. Все крутится вокруг какой-то ерунды. Он говорит, что много работает, а я не верю ему. Мне кажется, он не хочет, чтобы я к нему лезла.
– С чего ты взяла?
– Смотри. Он сказал, что ему пора в спортзал. Мы лежали, разговаривали. Это в воскресенье было, днем. А ему в спортзал. Я пошла в туалет пописать, а он стал одеваться. Он рассказывал про свою мать. Она – страшная сука