Банджо. Роман без сюжета. Клод Маккей
bien»,[4] – сказал старик. Он предпринял несколько попыток нужным образом упереться головой в стол и не мог – нарочно, для смеху, как делают профессиональные артисты, подступаясь к трюку на сцене. По всему кафе раздавались взрывы хохота, быстро набежала целая толпа. И вдруг старик вскричал: «Ça y est!»[5] – и широко раскинул руки, удерживая равновесие, он встал на голову на столе. Миг – и он опять спрыгнул на пол, взмахнул тросточкой, сделал несколько па – и пошел по кругу со шляпой, собирая заработанное, пока толпа не успела поредеть. Ребята с пляжа тоже внесли свою горстку су, а новенький недолго думая заплатил за бутылку белого вина. Старик забрал ее и вышел из кафе в сопровождении какой-то женщины.
Латна шла через Бомжатник и, заметив играющего Банджо, зашла в кафе как раз в ту минуту, когда старик закончил танцевать и предложил пари. Немалый куш, который он отхватил, да еще бутылка вина впридачу – всё это растравило в ней жадность и зависть. Она набросилась на Банджо.
– Этот человек взять твои деньги. Ты играть, а он взять. А ты считать, ты такой гордый, ни за что не попросить – и вот ничего и нет у тебя. Думаешь, ты богатый.
– Отстань от меня, женщина, – сказал Банджо.
– Друга заставлять вино тому человеку покупать. А он просто обманщик. Ты цветной, а дурака валять, как белый.
– Я не заставлял его заключать пари. Да в любом случае, что за вшивая ставка такая? Прости, Господи! Вспомнить только, какие я сам ставки загонял, и всё по-крупному, в Монреале на гонках! Да что вы все знаете о жизни и о крупных ставках! – Банджо пьяно замахал рукой, будто старый добрый мир с гонками и приятелями-игроками вырос перед ним во плоти.
– Тут не Монреаль, а Марсель, – откликнулась Латна. – Идиотство за просто так играть. Ты блядун, тебе деньги нужны…
– Что-то не по делу ты разоралась, а ну уймись. Я с тобой вожусь, но на шею садиться не дам. Поняла? Никогда в жизни женщина мне на шею не садилась – и ты не сядешь.
Он поднялся и положил банджо на стол.
– Если кто сажаться на шею, то это не я, – сказала Латна.
– Хорош, ребята, насиделись, – сказал Банджо. – Пошли уже отсюда!
III. Мальти не при делах
Стоило Латне появиться – и Банджо принял ее, просто, не задаваясь вопросами. Она заняла место той любой другой девицы, которая позаботилась о нем как раз тогда, когда он нуждался в помощи, – и такая благосклонность судьбы представлялась ему чем-то само собой разумеющимся. Как срослось, так срослось. В жизни, представлялось ему, всё – лишь череда сменяющих друг друга обстоятельств.
Мальти был куда чувствительнее и – в отношении романтическом – куда ранимее Банджо. Он был большой, сильный, благодушный; все считали его мировым парнем. Когда Латна стала вхожа в компанию, причем совсем не так, как другие канавные девицы, именно он замолвил за нее словечко. Но с тех пор как началось неуклонное сближение ее с Банджо, едва уловимой переменой затуманилось отношение к ней других.
– Что ‘меем, не хр’ним, –
Ну и прекрасно (
Вот так-то! (