Фавориты Екатерины Великой. И. В. Курукин
он, кажется, считает искусства, науки и производство изящных вещей вредным для великой и могущественной страны, поскольку они расслабляют ум и тело людей, а поддерживать надо только сельское хозяйство и производство предметов, которые можно вывозить в необработанном виде… В последнее время он принял ужасно надутый и глубокомысленный вид, что придало ему натянутость и угрюмость, вовсе не свойственные его характеру. Он небрежно одевается, курит, часто ездит на охоту и не так неуступчив встречным красавицам, как следовало бы из политических соображений и из благодарности»[119].
Известный моралист князь М. М. Щербатов слухи о любовных интрижках Орлова доводил до крайности: «…он учинил из двора государева дом распутия; не было почти ни одной фрейлины, которая не подвергнута была бы его исканиям, и коль много было довольно слабых, чтоб на оные преклониться»[120]. Вероятно, придворным барышням и вправду трудно было устоять перед красавцем графом; но ведь знали же они, кто является его почти законной женой… А ей, видимо, временами бывало несладко – позднее по дворцу ходили сплетни, что неудержимый в гневе Григорий, случалось, «бивал» государыню императрицу[121].
Художник Фёдор Степанович Рокотов знал братьев Орловых, более того – находился под их покровительством. Григория на парадном портрете он изобразил бравым военным в мундире и кирасе; звезда, крест и лента ордена Святого Александра Невского подчеркивают его высокий статус. Уверенная осанка, прямой взгляд, широкое, простое румяное лицо… Правая рука лежит на парадном шлеме, левая картинно опирается на декоративный эфес богато украшенной шпаги. Лихому герою ещё нет и тридцати лет (портрет написан в 1762–1763 годах), но он предстаёт уже солидным вельможей и покорителем дамских сердец – по мнению Екатерины, он, «безусловно, самый красивый мужчина империи» (впрочем, через 20 лет эстетические вкусы государыни по этой части несколько изменились). И никакой фирменной рокотовской загадочности: портретируемый – уверенный в себе, сильный, решительный; попал «в случай», но считает, что находится на своём месте. Видимо, таким Григорий себя и ощущал – не случайно именно этот портрет хранился в фамильном собрании Орловых в подмосковном селе Отрада.
Вскоре понадобилось увековечить очередные монаршие милости, и тот же Рокотов снова изобразил (или, как полагают искусствоведы, творчески скопировал работу Стефано Торелли) Орлова. Композиция портрета повторяется, вплоть до сучка на дереве и мизинца на шпаге. Те же кираса и шлем, та же поза вполоборота – но ещё более роскошный красный кафтан; александровский крест едва заметен, зато во всём блеске представлены звезда и синяя лента высшей награды империи – ордена Святого Андрея Первозванного, кавалером которого граф стал в апреле 1763 года. Пожалуй, герой смотрится более благородным, чем был в действительности. Однако интеллигентность и утончённость императорского двора той эпохи не стоит преувеличивать – Екатерине в 1771 году пришлось официально запрещать своим
Цит. по:
«О повреждении нравов в России» князя М. Щербатова и «Путешествие» А. Радищева. М., 1985. С. 120.
См.: Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II. СПб., 1907. С. 152.