Девять писем для Софии. Ксения Шаманова
Вышитые на рукавах лилии угрожающе сморщились.
Юный Даниэль Финч из Эйдоса почему-то полюбился Аланду. Он приезжал сюда вместе с несколькими приближёнными своего короля на каждый званый ужин и развлекал жителей Логоса забавными или же, напротив, весьма лиричными композициями. Из-за последнего цензурного устава многие по-настоящему талантливые люди Логоса эмигрировали в Эйдос и не пожелали больше возвращаться в родные края, поэтому в королевстве почти не осталось достойных музыкантов. Король прекрасно знал о сложившейся ситуации и время от времени беспокоился об этом. Не слишком ли он был суров в борьбе с инакомыслящими? И всё же запрет на свободу слова представлялся правителю неизбежным. Иногда идеи становятся намного опаснее поступков. Что, если какой-нибудь чудак попытается подорвать авторитет короля? Нет, его власть должна быть незыблемой и безусловной: только так можно сохранить и укрепить границы государства, а также защититься от нападения внешних врагов.
Аланд Мерек добился своего: его ненавидели и боялись. Но брат-близнец, верховный правитель не менее сильного и могущественного королевства, как будто всегда посмеивался над ним и опрокидывал его жизненную философию, собственным примером доказывая её несостоятельность.
Прямо сейчас Николас Мерек, сидевший напротив брата, кутался в бежевую мантию с лиловым подбоем и, сложив пальцы домиком, давал наставления смущённому менестрелю. Король Эйдоса не обращал внимания на давно свалившийся под ноги скипетр с четырёхлистным клевером.
– Не бойся, Даниэль, я не отдам тебя Логосу! Так что гляди увереннее и играй как хочется…
Аланд обжёг брата ненавидящим взглядом, желая напомнить, где они находятся и кто здесь хозяин, но всё-таки сдержался. Он с детства презирал Николаса, считал его своим главным соперником, но ничего не мог с ним сделать. Когда-то давно существовало одно большое королевство Эйгос, а над резиденцией короля Эдуарда Мерека возвышался огромный флаг с изображением четырёхлистного клевера на фоне двух скрещенных мечей. Перед смертью мудрый правитель, не желая, чтобы его сыновья враждовали, разделил королевство на две равные части. Мнительному Аланду достался Логос, а мечтательному Николасу – Эйдос.
– Что же мне… исполнить? – невольно краснея, спросил Даниэль. Его густые тёмные брови слегка нахмурились, но в светло-голубых, как утреннее небо, глазах мерцали огоньки. Они могли осветить дорогу заплутавшим скитальцам в кромешной мгле. Менестрель взглянул на девушку в коралловом платье – и она тотчас же опустила ресницы. Мочки её ушей заметно покраснели. К счастью, её подруга была слишком увлечена рассказом о своём жутком сновидении, поэтому не заметила никаких перемен, которые произошли с рассеянной слушательницей.
– Что-нибудь романтичное, – отозвался Николас, опередив Аланда. Тот сделал вялый жест и, по всей видимости, собирался сам выбрать репертуар, но передумал. Не нужно демонстрировать гостям личную