Девять писем для Софии. Ксения Шаманова
она заносила нож над запястьем. Тогда Дина оставила мужа – сразу после того как её дочь навсегда покинула родительский дом.
– У Тори начались панические атаки, – Аким открыл холодильник и вытащил полупустую бутылку коньяка. Он выпил остатки алкоголя залпом и вытер влажные губы рукавом. – Мы не знали, что с ней делать. Временами нам казалось, что она вот-вот умрёт. Единственное, что её спасало – это мюзиклы. Вот почему мы не могли противиться её желанию… – он застучал по столу. Пальцы с пожелтевшими ногтями нервно скользили, поднимая пыль. Я трижды чихнула – моя аллергия дала о себе знать, я начала задыхаться в этой грязной душной квартире.
София (Виктория?) лежала на полу, прижав друг к другу вспотевшие ладони, и с ужасом наблюдала за трещиной на потолке. Та становилась всё больше и шире, пока совсем не превратилась в дыру, из которой начали выползать гадкие насекомые. Гигантский паук раскачивался на люстре, точно это была сплетённая им паутина, и грозился упасть прямо на жертву. Софи не могла даже пошевелиться, её будто бы загипнотизировали. Страшно смотреть в глаза смерти, но невозможно отвернуться, когда ощущаешь близость её дыхания. «Убийца, убийца, убийца!» – отчётливо раздавалось в парализованной голове. «Умри, умри, умри!» – как эхо вторил незнакомцу ещё один тоненький голосок. «Хватит, хватит, хватит!» – хотелось закричать Софии, но её всё равно бы никто не услышал. Руки тянулись к шее, словно щупальца. Ещё немного – и воздуха совсем не останется. Ничего, кроме блаженного спокойствия. Может быть, это действительно выход? Но в голове замелькали другие картинки: величественная сцена в тусклом сиянии рампы, запах цветочных духов и лица людей, слегка утомлённых ожиданием, желание заразить их сердца восторгом, музыка, подбирающаяся к тебе на цыпочках, прикрытые глаза и тихий голос… Танец длиною в целую жизнь. Песня, дарующая забвение. Мечта крохотного человечка о полёте в огромный космос.
Абсолютная любовь, ради которой стоит продолжать. Что, если она неслучайно получила в дар Мудрость, и её душа обрела правильное имя? София сложила руки на груди. На потолке никого не осталось, а люстра застыла в оцепенении, вовсе не собираясь падать и разбиваться. Софи выдохнула: сердце снова забилось, а стрелки часов залепили гордой тишине звонкую пощёчину. Лицо всё ещё блестело от слёз, но это приносило ей только облегчение. Теперь она понимала, ради чего существует, теперь она понимала, почему не хочет умирать. Ещё не время, поэтому, дорогая судьба, пожалуйста… будь милосерднее!
Однажды после очередного приступа София собрала самые необходимые вещи в рюкзак и сбежала, зная, что больше никогда не вернётся. Пару раз она всё-таки позвонила родителям, но только единожды смогла поздороваться. Трубку взял отец, и поэтому она позволила себе эту вольность. «Я не могу звонить часто… Не хочу раздражать маму», – именно так она объяснила своё молчание.
– Моя дорогая Тори! Мой Василёк! Она посылала нам деньги… Долгое время. И даже