Моя жизнь и мои путешествия. Том 1. Ной Маркович Мышковский
из Мира. Больше всего я подружился с двумя из них: Вулфом Эпштейном – приказчиком в суконном магазине на улице Генше, сердечным, сильным и чувствующим человеком исключительно доброй и красивой натуры и с Рафаэлем Лейбом Исааксоном, отец которого был в то время раввином Кайданова. Рафаэль Лейба получил раввинское образование, был одним из лучших учащихся Мирской иешивы и любимым учеником рава Хаима Лейба – главы иешивы. Но он «сошёл» с прямого пути. Он отверг Талмуд и начал изучать языки и математику. В Варшаве он работал бухгалтером в крупной и известной часовой компании. В то время он готовился поступить в зарубежный университет. Они познакомили меня со своим другом, который был племянником Вулфа Эпштейна – Авраамом Кастелянским. Мы вчетвером поддерживали нашу дружбу долгие годы, пока наши политические интересы не разлучили нас. Исааксон и я стали сионистами, а Эпштейн и Кастелянский стали бундовцами93 и, союз был разрушен. Первые три-четыре года мы были неразлучны: четверо друзей с одной душой и одним сердцем. И это было хорошо для нас. Мы вместе читали, вместе танцевали, всегда вместе проводили время, вместе ходили в театр, вместе навещали наших подруг и часто, очень часто, вместе ели. Но больше всего я любил Исааксона. Я просто скучал по нему. И действительно, он был необыкновенной личностью – человеком не от мира сего. Если есть святые люди, то он был одним из них. В жизни он был кристально чист, оставлял себе минимум и делился со всеми своим последним кусочком. Большую часть своего бюджета он тратил на книги. Он любил изучать философские и социально-экономические книги. Был влюблён в Шолом-Алейхема и Фруга. У него была прекрасная идишская библиотека – мне кажется, там было все, что до недавнего времени издавалось на идише. У него также была прекрасная библиотека на иврите и множество серьёзных книг на других языках. Никаких других удовольствий, кроме духовных, он не искал. Он всегда жил принципами милосердия, доброты, красоты и добра и с гордостью подчеркивал, что все это всего лишь еврейские принципы.
Такая жизнь и стрессы продолжались почти целый год, пока однажды утром, когда я еще спал, меня не разбудил мой друг Вулф Эпштейн и не спросил меня:
– Ной, ты хочешь занять хорошую должность?
– С величайшим удовольствием, – ответил я.
– Так что вставай, одевайся, я хочу взять тебя с собой.
Я быстро оделся, и мы вышли из комнаты. По дороге он мне говорит:
«Здесь, на Налевке, есть большая гостиница „Отель Север“. Там нужен молодой человек, который будет вести книги на русском языке. Ты подойдёшь для этой работы. Владелец отеля заболел. Он находится за границей, на курорте, и его место занимает жена. Она умная и современная женщина. Тебе будет легко с ней сговориться. Я рассказал ей о тебе, и она сказала мне привести тебя».
Мы вошли в отель, он меня представил. Прошло немного времени, и я стал управляющим гостиницы. Моя первая зарплата была пятьдесят рублей в месяц плюс номер в гостинице и ночлег с завтраком.
Вот
Бунд – еврейская социалистическая партия, действовавшая в Восточной Европе с 90-х годов XIX века до 40-х годов XX века. Бунд считал себя единственным представителем интересов достаточно многочисленного на этих землях еврейского рабочего класса.