Душа для четверых. Ирина Родионова
вскриках. Он уходил из дома, и все будто бы стиралось, забывалось за мгновение. Аля снова писалась во сне, кричала от кошмаров? Возраст такой. Лешка подрался с одноклассником? Игры и интернет. Дана расквасила нос? Носится как угорелая, и куда торопится? Поэтому и Дана ничего не говорила матери о своих подработках, то выгуливала на поводках чужих собак, то сидела со стариками или приглядывала за детьми у родственников. Она копила деньги, не тратила заначку на мелочи или удовольствия. Присматривала маленькую недорогую квартирку, придумывала, как уговорить маму отпустить с ней Алю и Лешку.
Или уговорить ее уйти самой.
Из-под рукава вязаного кардигана мелькнуло мамино запястье, чуть желтоватое, будто под кожу впрыснули каплю куриного желтка. Дана задержалась взглядом на ее руке. Обжигаясь, торопливо проглотила два сырника, запила сырой водой из-под крана. Поднялась.
– Я пойду.
– А завтрак? – Мама жалобно сморщила лицо.
– Я поела уже, а потом еще перекушу. Налей для Али варенья.
– Ага! – довольно пискнула мелкая.
Утренний холод лизнул бритую голову и, словно бы убедившись, что внутри этой головы немало печальных и тихих мыслей, довольно утек за угол, скрылся в тупике. Дана прибавила шагу.
Глава 3
Диабет или маша?
Маша стояла перед зеркалом голая и пыталась посмотреть на саму себя. Тело ее было рыхлым, белым, в растяжках и складочках, в мелких шелушащихся точках, и взгляд с него соскальзывал куда-то в сторону, будто с масляного. Она замечала пыль на подоконнике, оброненную тест-полоску с коричневой каплей крови и вытертый ковер под ступнями, но тело не давалось.
Маша тоже не собиралась сдаваться. Она воспитывала в себе силу воли, а поэтому сдаваться было никак нельзя. Время шло, Оксана ходила из комнаты в комнату, громыхала стеклом и хлопала дверцами шкафа, а Маша стояла и пыталась взглянуть, стояла и пыталась…
До выхода из дома оставалось пять или десять минут. Позавтракала торопливо, с наслаждением заталкивая в себя обезжиренную безвкусную еду, потому что много и вкусно есть было нельзя, сахар подскочит. Кольнула инсулин в живот привычным движением, подержала ватку со спиртом – уколола плохо, и из крошечной ранки вытекла кровь. Потом полистала ленту в телефоне, и вот, нашла это упражнение чертово. «Как полюбить и принять себя».
Маше только этого и не хватало.
Она выключила свет в комнате и зажгла тусклую настольную лампу, скользнула к окну – там, в прямоугольниках теней, в тишине и темноте ее тело отражалось призрачным силуэтом, в который Маша и смогла всмотреться. Ожидания не подвели – полная, с торчащим мясистым подбородком, медленно перетекающим в шею, с жирными и дрожащими ляжками, с салом на руках, на щеках, еще и живот барабаном… Никакой в ней не было красоты или грации, никакого очарования юности – только одышка от лестницы на пятый этаж и куча бесформенных свитеров, которые делали ее похожей на глыбу айсберга, но хотя бы не обтягивали эти чертовы складки, складки, складки…
Маша