Боги Срединного мира. Галина Долгая
предводителем останется Бурангул, потом им станет его сын, но не ты. Разве ты не понимаешь, для чего твой отец пошел на эту сделку? Он думает о союзе, о поддержке Бурангула, его воинов, если понадобиться помощь в защите. В степи развелось много разбойников…
– Ты все врешь! Наши воины искусны в бою, им нет равных! А я… ты знаешь о пророчестве? Ты знаешь, что я родилась, чтобы править, что шаман спрашивал духов о моем предназначении еще до моего рождения? Ты знаешь, что сказали духи?
Аязгул смотрел в стреляющие молниями глаза Тансылу и не знал, как охладить ее пыл. Потому он молчал и ждал, когда она сама успокоится. А девушка говорила, звонко выкрикивая слова, отчего даже кони, пасущиеся неподалеку, повернули головы, навострив чуткие уши.
– «Твой сын станет властителем степи, а может быть и всего мира, он создаст новое племя, он поведет его за собой…»
– Сын, Тансылу, не дочь, – перебил Аязгул.
Тансылу осеклась. Она знала, что отец ждал рождения сына. И когда ему вынесли ее, то он ничего не сказал, а развернулся и ушел в степь, погруженный в свои думы. Это произошло на рассвете нового дня, когда трава только поднялась из земли, и кочевье жило еще на зимних стоянках. С тех пор пятнадцать раз повторилось время пробуждения земли, а Тансылу стала одной из лучших наездниц своего племени. Отец полюбил ее, когда она впервые дошла до него и со смехом, прозвучавшим песней жаворонка, протянула к нему ручонки.
Старый Таргитай научил дочь всему, чему учат мальчиков – скакать на коне, как ветер, стрелять из лука, рубить мечом. Но Тансылу, несмотря на смелость воина, оставалась женщиной. Как Таргитаю не было жаль расставаться с дочерью, которая грела его сердце, как когда-то сын, первенец, погибший от стрелы гарганов – людей, ведущих свой род от ворона, но время пришло. И он нашел ей достойного мужа. Смелого воина, богатого наследника племени, с которым Таргитай не раз пересекался в поисках новых пастбищ для своих табунов.
Тансылу развернулась и пошла к коню. Аязгул последовал за ней. Они уселись сели на траву рядом с конями. Когда молчали люди, говорила степь. Где-то высоко-высоко пел жаворонок – маленькая невзрачная птаха с задиристым хохолком на головке. Ветер шептался с травой, оставляя ее на время и с яростью накидываясь на вздумавшие передохнуть кусты перекати-поля. Жуки, черепахи, ящерки – все ползли по своим делам, выполняя незаменимую роль в гармонии природы, создавшей такое многообразие живых существ.
– Мне мама рассказывала, что в той стране, откуда она родом, верят, что в каждом существе есть дух. Его называют «ла». Смотри, – Тансылу подняла камушек, – и в нем тоже есть дух, как в тебе! – она кинула камень подальше и растянулась на земле, закинув руки за голову.
Аязгул не принял вызова девушки и улегся рядом, облокотившись на руку и с тоской вглядываясь в лицо Тансылу. Тонкая кожа ее век подрагивала, прикрывая глаза, а на щеках все еще горел румянец от быстрой езды.
– Аязгул, расскажи сказку, ту, про Тенгри и Умай.
– Я