Богатыриада, или В древние времена. Борис Давыдов
и не будут, а жизнь устроят такую, что хоть в петлю лезь, – грустно отозвалась кобыла. – А все из-за тебя!
Муромец со стоном закрыл могучими ручищами лицо. Но тут же решительно вскинулся:
– Не допущу! Кто ее обидит, будет иметь дело со мной!
Воевода, страстно мечтавший поскорее избавиться от второго позорного имени (о третьем, коим грозил князь, Долбозвон-Громослав даже думать боялся), взялся исполнять поручение со всем служебным рвением. Дураком он не был, иначе никогда не поднялся бы выше сотника, в самом крайнем случае – тысяцкого, а потому додумался до простой и естественной вещи: искать беглянку по запаху. Благо, охотничьих собак, выученных идти по следу добычи, не теряя его, на княжьей псарне хватало. Надо было лишь заполучить самую толковую и неутомимую, и с острым нюхом, само собой.
Магическая фраза: «Именем великого князя!» действовала, как по волшебству. Старший псарь тотчас велел привести собаку по кличке Вырви-Глотку, заверив, что второй такой гончей даже здесь не найти, а уж при других княжеских дворах – и подавно. Попутно приказал одному из своих помощников спешно собираться в дальний путь, лишних вопросов не задавать, беречь пса как зеницу ока и исполнять все приказы воеводы безропотно. Тот попробовал было заикнуться, что-де не воин и в походе от него толку мало, но Долбозвон-Громослав повторил магическую фразу, нехорошо нахмурившись и проведя ногтем большого пальца по волосатой шее. Парень на подгибающихся ногах помчался за вещами, необходимыми в дороге.
А вот с нянькой сбежавшей княжны пришлось повозиться. Она чуть не огрела воеводу по голове прялкой, услышав приказ выдать какую-нибудь вещь, хорошо сохранившую запах Любавы, лучше всего – спальную рубаху, которая была на княжне этой ночью.
– Ах, бесстыдник! Ишь чего задумал! Девичью рубаху – и чужому мужику?! Чтоб он ее нюхал?! Такого сраму у нас отродясь не было!
– Да что тебе в голову взбрело? Не я нюхать буду, а пес! – попробовал было объяснить ошарашенный и немного смущенный Долбозвон-Громослав, после чего нянька взбеленилась еще пуще и прялка все-таки дотронулась до его макушки. Кстати, весьма чувствительно.
Тут уж и воевода вышел из себя: затопал, затряс кулаками и пригрозил гневом самого великого князя, а также пыткой и лютой смертью. Нянька перепугалась, стала низко кланяться и просить прощения:
– Не сердись на глупую бабу, Громослав Пучеглазыч! Известно же: волос долог да ум короток! Не гневайся, отец родной и благодетель! Сейчас, сейчас все тебе выдам…
Кроме требуемой рубахи она вручила воеводе домашнюю обувку княжны – мягкие кожаные поршни, расшитые золотой нитью. Воевода запоздало догадался, что требовать надо было именно их: запах-то от ног самый сильный, сохраняется долго, собака легче учует! Но, чтобы не признаваться в своей промашке, с суровым видом принял и то и другое, проворчав:
– Всыпать бы тебе плетей за дерзость, да скажи спасибо, что возиться мне с тобой некогда, дело больно важное!
Утром