Звёздная пыль. Александр Сергеевич Селютин
и напрямик спросил меня:
– Кому нужна эта музейная музыка? Я понимаю, один раз в неделю, а тут каждый день!
– Да, но вы посмотрите, сколько любителей этой старомодной музыки приходит к нам!
– Да кто приходит? В основном, шантрапа!
– Ну, не скажите! В последнее время много и солидной публики!
– Ладно, валяйте! А я, может быть, подыщу кого-нибудь.
Пользуясь моментом, я заодно спросил у него:
– Аршакович, а что будем делать с «Сельмером»?
– С каким «Сельмером»?
– Ну, этим, Жориным саксофоном?
– Оставь его себе. На память. Он же, вроде как, твой друг был.
– А может у него родственники или кто ещё… может им отдать?
– Не умрут с голоду его родственники, будь спокоен! Говорю тебе, оставь себе! Под мою ответственность!
Не скрою, что в душе я обрадовался этому подарку, хотя и получилось всё это на фоне ужасных событий.
– Ну, а кто же теперь вместо Жоры…– я не докончил фразу.
– Свято место пусто не бывает. Шакальё издалека падаль чует.
В пятницу вечером я объявил своим друзьям-музыкантам о том, что мы будем работать каждый день, кроме понедельника. Отнеслись они к этому довольно сдержано, хотя я ожидал от них совсем другой реакции. Наина по этому поводу сразу же заметила:
– А что мы будем играть?
– Как что? – спросил я её, – всё тоже и даже больше того!
– Вот именно, больше того! Мы же принципиально не играем всю эту кабацкую блатату!
– И не будем играть! – парировал я, – будем играть свою музыку! Кому не нравится – пусть поищут другой кабак!
«Хорошо, что Аршакович не слышит моих речей, – в то же время подумал я, – иначе всем нам крышка!»
– А как же без аппаратуры? – спросил очкарик (это он к тому, что его трескучий контрабас-виолончель имел электрический адаптёр, который он подключал к усилителю).
– Аршакович обещал что-то придумать.
– А когда мы начнём работать? – снова спросила Наина.
– Аршакович сказал с завтрашнего дня. С субботы.
Во время всего разговора Григорий Вассерман молчал, и по лицу его невозможно было определить рад он или не рад сложившийся ситуации.
В субботу во второй половине дня Аршакович с Костей установили на сцене новый комплект звуковой аппаратуры «BEHRINGER» с колонками на высоких подставках и попросили меня опробовать его. Одному мне было трудно оценить качество звучания этой аппаратуры, и я пообещал им, что сделаю это с помощью наших музыкантов вечером, когда они соберутся на игру.
В назначенное время собрался наш квартет (Николай Николаевич с Воликом после этого трагического случая внезапно исчезли) и, настроившись, начали играть. Публики было мало, практически пустой ресторан, любителей джаза тоже не было и игра проходила в холостую. Несколько раз подходил один и тот же тип и заказывал «Шалахо», размахивая зелёной десяткой, но мы, как и договорились, проигнорировали