Сердце сирены. Кэтрин Болфинч
готовил меня к одному. Дело превыше всего. Жаль, что я успел об этом забыть.
Луиза больше не откровенничала, лишь раз сжала губы в тонкую полосу, когда телефон пискнул, оповещая о сообщении. Я не стал допрашивать. Если бы произошло что-то серьезное, то она сказала бы мне, поэтому мы молча копались в цифрах, пока день медленно проходил мимо.
Мы закончили уже вечером, я все еще оставался трезвым, Луиза напряженной. Нам ничего не оставалось, кроме мрачного, тяжелого ожидания. Что будет дальше не знал никто. Даже Роберт, который разрушил тот хрупкий мир, построенный Тайфуном буквально на крови. Почему-то я был уверен, что семья Санчес не пойдет против Аарона. После всего вряд ли осмелятся. Иногда даже Лукас Санчес вспоминал о чести.
Луиза скупо попрощалась, я тоже не хотел оставаться в клубе, после всех новостей захотелось тишины, которую я мог найти только в одном месте. В старом порту, где среди обилия яхт, притаилась небольшая яхта родителей, на борту которой витиеватыми буквами было выведено «Аид и Персефона» – история, которая, по словам отца, повторяла их с мамой жизнь. Он редко о ней говорил, но когда все же рассказывал что-то, его глаза слезились, а я понимал, что он человек. Такой же, как и все мы. Оказывается, тоже умел любить.
Он случайно увидел ее в саду полном роз, не смог отвести взгляда и грозился похитить, если она не согласится выйти замуж. Не знаю, сколько правды в этой истории, но я почему-то думал, что отец вполне мог устроить похищение и быструю свадьбу. В конце концов, он никогда не отступал от цели. В этом они с Робертом были похожи. Странно, что их связывала давняя вражда, а не дружба.
Отец часто брал меня, Марию и Лу в море, мы наблюдали за тем, как солнце медленно клонится к закату. Девочки высматривали звезды на небосводе, а я учился управлять, самостоятельно выходить в море, и к своим девятнадцати годам уже умел все. Яхта была небольшой, поэтому я легко управлялся с ней один.
Вот и сейчас ступил на небольшую дорожку, ведущую к веренице белых бортов. Море всегда помогало прочистить мысли. Вряд ли сейчас стало исключением.
Или им и стало?..
В темноте мелькнула фигура, звякнул металл, а затем раздался тихий, протяжный стон. И, конечно, я не главный герой фильма или книги, но все равно направился на звук.
В портах часто промышляли воры, а мне не хотелось лишиться чего-нибудь ценного, чего-нибудь, что напоминало бы о мертвых родителях.
Но за поворотом, вместо воришки, я наткнулся на девушку, которая так бесцеремонно пробралась вчера в клуб. Она сидела прямо на земле, держась за лодыжку.
– Кажется, это судьба? – хмыкнул я, присев рядом. Элизабет поджала губы, будто совсем не обрадовалась моей компании, но все же позволила осмотреть ногу. На коже расходился длинный порез, на котором маленькими капельками выступала кровь.
– И мне все еще не интересно твое имя, – проговорила девушка, вздернув подбородок и заставив меня рассмеяться. Я с легкостью поднял Элизабет. Она шикнула, когда больная нога коснулась земли, и ухватилась за мои плечи, долго вглядываясь в глаза.
– Думаешь,