Рассказчик из Уайтчепела. Стелла Фракта
Клеман хмуро курил на крыльце дома первую за последние три месяца сигарету, пытаясь перебить дымом дух места преступления, впитавшийся в одежду и в кожу, не обращая внимания на моросящий дождь, он думал, почему безумные теории Уилсона вкупе с инициативой Харта, вопреки здравому смыслу, кажутся ему ценными.
У них все равно нет никаких зацепок – а начальство по обыкновению будет требовать ежедневного прогресса, вне зависимости от обстоятельств и сложности дела. В любой трудно решаемой задаче есть точка роста… На этот раз точка роста, действительно, была – в адаптации метода психиатра-консультанта, в обзоре разных углов и в повышенной бдительности.
Как только Захари Клеман вернулся в офис, он первым делом решил найти побольше информации о докторе Уилсоне – потому что тот не был похож на типичного психиатра.
7. Мортидо
Доктор Уилсон был негласно наказан – и теперь сидел в каморке с Писториусом и разбирал дела – в поисках материалов с матерью и сыном, золотоволосой куклой, по отдельности и вместе.
– Сколько ты здесь работаешь?
– Четвертый год, – отозвался Эд, поднимая взгляд на роющегося в коробке Уилсона.
– У тебя есть люди, которые разговаривают на твоем языке?
Писториус ответил не сразу – потому что вспоминал и хорошее, и плохое, и времена, когда он водил пешие экскурсии по Лондону маршрутом Джека-потрошителя, пытался продвигать свою книгу с собственным расследованием дела вековой давности, встречал странных фанатов и подражателей.
– Иногда я думаю, – вздохнул он, – что только хороший химический баланс в мозгу удержал меня от зверств… И что творческий и философский склад ума несовместим с обычной человеческой жизнью и счастьем в быту.
Он грустно улыбнулся, перекладывая бумаги из одной стопки в другую.
– В любом случае, отвечая на ваш вопрос, доктор Уилсон, пожалуй, пока нет… А ближайшие претенденты были убийцами.
Захари Клеман, которого Эд считал другом, а не только начальником, с которым они знакомы со школы, был к нему добр и уважал его как специалиста – но не всегда его понимал; Дарио Пеше разделял его страсть к книгам и детективам – но молодой полицейский был слишком непоседливым, и Эд порой за ним не успевал – даже мыслью. Про остальных в участке Уайтчепел Эдвард Писториус был готов поклясться, что они замечательные люди – но мыслят они иначе.
С тех пор как он стал работать в полиции, физический мир его сомкнулся до пределов работы и архива, пусть и в воображении Эдвард мог переместиться как угодно далеко, общаться с авторами прошлых столетий.
Уилсон хмыкнул.
– Мне даже нечего добавить. Мертвые поэты, алхимики, философы… и убийцы.
– А у вас? Был кто-то, кто говорит на вашем языке?
Доктор Уилсон тоже задумался – особенно над формулировкой, сочетающей «был» и «говорит».
– И да, и нет, – отозвался он, подбирая слова, кусая губы. – Девять