Солнцевы сыны. Илья Кравченко
Не по возрасту она тебе. С твоей тетей произошел, конечно, неприятный случай, но она поправится. Не переживай.
Деян на это лишь натянул неправдоподобную улыбку и кивнул головой. Вскоре Тамара ушла. Мальчик занялся мелкими бытовыми делами и все ждал, пока очнется Марина. Это произошло под вечер. Он поднес ей воды и встал рядом на колени.
– Тетя, ты слышишь меня?
Марина резко раскрыла глаза и попыталась вскочить, но незамедлительно скорчилась от боли.
– Где я? – озираясь по сторонам, прохрипела она
– Ты дома, все позади, – Деян передал ей кружку, и женщина лихорадочно припала к холодной воде. Затем она увидела повязки на себе и, похоже, вспомнив все, закрыла лицо руками и зарыдала.
– Тетя скажи мне, что случилось? – умоляюще произнес Деян, на что Марина лишь закачала головой.
– Деянчик, зачем ты лечил меня?
– Лечил? Ты знаешь?
– Я знала все время, – она схватила Деяна за руку и горько прошептала, – Но его нельзя обмануть. Он знает… Он запретил… – она уронила голову обратно и снова закрыла лицо руками.
– Что ему нужно от тебя? Почему он тебя мучает?
Марина зарыдала пуще прежнего и импульсивно замотала головой, – Ты не хочешь этого знать, Деян…
– Почему? Что бы там ни было, я пойму, – он умоляюще посмотрел на нее.
– Деян, я сделала очень плохую вещь. И эта мерзость обозлилась на меня. Я обречена.
Деян почувствовал, как кровь приливает к его голове, а зубы до боли трутся один об другой.
– Почему тогда просто не сжечь эту баню? – выкрикнул он в исступлении.
– Потому что тогда домом ему послужу я! – Марина тут же поникла и тяжело задышала, – От него нельзя спрятаться, нельзя уехать. Он не привязан к бане, он привязан ко мне. И будет терзать меня до самой смерти, – она вдруг задумалась о чем-то и захохотала, сначала тихо, потом все громче и громче, – Знаешь, что самое смешное, Деян, – едва выговорила она, – он запретил мне что-либо делать с собой. Говорит, достанет меня на том свете. Вот же сволочь. Может никакого того света и нет, а все ж таки… – она замолчала, и лишь тихо посмеивалась, точно умалишенная.
Деян опешил от всей этой картины. Ему вдруг тоже захотелось как-нибудь выпустить свои эмоции, но он не знал, рыдать ему или смеяться вместе с теткой. В конце концов на смену двум этим чувствам пришло другое, отчетливое и настойчивое. Это был гнев. Он злился на все и всех: на Марину, Тамару, себя, но больше всего на гадкого карлика, поселившегося у них во дворе. Он машинально кинулся к печи, достал оттуда лучину и побежал с ней во двор.
– Деян, постой! – крикнула ему вслед Марина, и снова истерически засмеялась.
Деян не слышал ее. Он, невысокий тринадцатилетний мальчик, шагал в сторону бани с зажженной лучиной, и в его глазах читалась настоящая ненависть. Он выбил плечом дверь в предбанник и сделал тоже самое со второй, но пока оставил ее приоткрытой.
– Выходи тварь! – заорал Деян, что было силы, и огляделся по сторонам, готовый к нападению. Но нападения не последовало, – Ах,