Пинок азарта. Книга третья. Харитон Байконурович Мамбурин
душераздирающая сенсация, которой я не собирался давать хода. Может быть дам, лет через десять. Слишком много внимания привлек в последнее время Конрад Арвистер, причем там, где не надо.
– Что жрёшь, вампир? – на секунду оторвался от зрелища дохлый гоблин.
– Копченые клепандры, – прочавкал я, – Обалденно.
– Вот жеж сука ты какая, – покачал головой носатый, – Наши чувства тебя совсем не волнуют.
– Достаточно волнуют, чтобы не пихать вашу книжку в изоляционный контур, подгнившая ты зеленуха. Но недостаточно, чтобы я еще и сидел тут по стойке смирно, пока вы пялитесь.
– Приткни щебеталище, Виг, – не отрывая взгляд от моря бросил мертвец-человек, закладывая руки за спину, – Вампир прав. Пусть он дает нам глянуть жизнь только ради ведьмы, пусть через две недели книга сделает оборот, но, сучий ты потрох, цени, что дают. Бесполезная зеленуха.
– Сам-то как будто что-то стоишь, – вяло огрызнулся гоблин, но последовал указке товарища.
Раз в год книга «воскрешает» записанных в неё призраков, полностью стирая им память о годе прошедшем. Не позволяет Апатии взять свое. Только вот этот рабочий дневник отнюдь не отлаженная до блеска магическая технология, поэтому каждый год каждый из её «жильцов» теряет часть воспоминаний. Некоторые сходят с ума полностью, некоторые еще как-то могут соображать. Эти два кадра, уставившиеся в горизонт, были простыми моряками… ну, или не очень простыми, неважно, поэтому изменились меньше, чем большинство. Меньше знаешь – дольше живешь, как говорится.
А вот Роксолана, она же Старая Сука, она же легендарная черная ведьма, успевшая запрыгнуть на этот неживой поезд, знает очень и очень многое. Поэтому дико боится грядущего «обнуления». К несчастью этой толстой старой орчихи, владелец книги, он же прекрасный, великолепный, обаятельный и милый Конрад Арвистер, оказался не только вампиром, но и её, ведьмы, наследником, так что вместо того, чтобы сейчас примерять мою замечательную шкуру и жизнь, эта коварная орчиха круглыми сутками думала, чем бы умилостивить меня, чтобы я таки позволил ей переселиться в живое тело. Чье-нибудь.
Пока ей жутко не везло.
– Она заколебала к нам приставать, дрянь липучая, – сплюнув, прокомментировал Дальтер, после моего вопроса о здоровье бабушки, – Как пообещала нас живыми сделать, так с ней даже полный псих Альтего не разговаривает. Мы слишком поломанные, чтобы вернуться.
– Она тоже «сломается» после цикла, – равнодушно уронил я, отхлебывая мерзопакостной дряни из бутылки, – В достаточной степени, чтобы нуждаться в уходе и поддержке после возврата в тело. Возможного. Поэтому, кстати, я с ней и не веду переговоров. Пока.
– Хочешь поплотнее взять старую манду за глотку, да? – оскалил гоблин гнилые зубы, – Правильно, Конрад, правильно. Но если эта жирная мразь вырвется на свободу – она тебя кокнет, я тебе гарантирую. Слишком уж на мою мамашу похожа, прямо один в один.
Мертвые, но небесполезные. Нужно просто не ожидать многого.
– Вам пора, – объявил я, дожевывая