Эликсир для президента. Александр Павлович Константинов
с бездонными глазами лучится нездешней улыбкой; даже не лицо – просветлённый лик Мадонны.
Головы осторожно повернулись к ней. Но грубые мужики не раздевали её глазами – нет, лишь любовались редкостным зрелищем. На высокой груди овальный бейджик… Где же?.. Ах да, в поезде. Но тут на овале много, очень много нолей. Три, шесть, девять, двенадцать нуликов. Триллион, стало быть. Триллион – чего?
– Спасибо, Настенька, – негромко сказал Джокер, – ты иди, мы тут сами…
Он дождался, пока дверь закроется.
На подносе поллитровка и тарелка с бутербродами: сыр и копчёная колбаса.
– Гуталиныч, разлей-ка по маленькой. Давайте, за успех, – Джокер перехватил бутылку, помедлил, один стакан наполнил доверху и протянул… Пухлому.
Тот побелел и медленно, неохотно принял напиток дрожащими пальцами.
Едва закусили – заскрипела дверь. В проёме стоял громила в странной форме без рукавов. От переливчатых чёрно-красных полосок зарябило в глазах. А, это ж янычар – внутренняя полиция Зоны.
Переливчатый вопросительно взглянул на Уругвая, тот кивнул на Пухлого.
Пухлый невидящим взглядом упёрся в пустой стакан, тяжело поднялся, его шатало, – и побрёл к выходу. Он сгорбился, осел; в дверях обернулся – короткий взгляд мне в глаза. Следом удалился янычар.
– Закругляемся, – сказал Джокер. – Нам с Доцентом кое-что перетереть надо. Гуталиныч…
– Слушаю, Джокер, – цыганистый задержался в дверях.
– Опытный запускай… А десятый приглуши.
Ещё минута, и мы остались вдвоём. А чего ещё-то от меня нужно? Сказал ведь: утром деньги – вечером стулья.
Глава 3. Правильное место
Джокер приоткрыл сейф, я с трудом удержался от искушения заглянуть внутрь.
– Доцент, – Джокер достал бумажный пакет, – благое дело достойно награды.
– Благодарствую, Джокер. Но гонорар я хочу получить на Материке. Сожалею, но сейчас технологию передать не могу.
– Не бери в голову, это премиальные. У нас так принято, – он двинул пакет по столешнице. – Не обижай отселенцев.
И на фига мне здешние фантики?
– Раз принято, не откажусь.
– До поезда целый час, и есть разговор. Погутарим?
Дверца сейфа вновь распахнулась, на свет появился коньяк. Разлив по стаканам, Джокер помолчал.
– Вот скажи, Доцент, сколько ты на Материке имеешь?
– А ты с какой целью интересуешься?
– Давай, – мы выпили.
– Ты понял вопрос, – он закусил колбаской. – Не хочешь – не отвечай.
– Ладно, какие тут секреты. Шестьсот рашенбаксов, плюс подработки, типа этой.
– Не очень тебя там ценят. Конечно, у вас там правят молодые. Пришли на готовое, всё поделили и рисуют прогресс.
– А здесь?
– На Зоне? У нас всё по-честному. Каждый стоит, сколько он стоит.
– Плюс доплата за вредность, да?
– Обязательно. Пойми, Доцент, здесь не одни лишь злодеи. Тут не скрывают дела и мысли, это на Материке