Эликсир для президента. Александр Павлович Константинов
взглянуть бы ещё разок.
Зашёл в сортир – в нос шибанул запах деспотии. И куда столько хлорки сыпят? Боятся туберкулёза? А где же газетка моя? Ну народ, ничего нельзя оставить. А, вон обрывки торчат, из грубо сваренного ящика на бетонном приступке.
Точно, она, – потянулся невольно… О, блин! – острый край разодрал ладонь. Вот же засранцы, даже зазубрины не сняли.
Смыл кровь под краном, зализал рану.
Теперь наскоро навести в сумке порядок. Слитки лучше на дно. Магниты из гнёздышка вытащим: бережёного бог бережёт. Сюда вот их, родненьких, за бачок. А, блин, палец прищемил. Да что за день такой: то железяка вцепится, то магнит придавит.
Что ещё? Да, ежедневник. Листы с прорезью в клочки порвём, водичку спустим, и плывите в Северный Ледовитый.
И сколько же мне отсыпали фантиков? Так… Не понял. Рашенбаксы? Тысячные? Быть не может, это же… Три «котлеты» по сто бумажек – триста штук. Неужто? Катюшка, живём! Какой санаторий, я тебе квартирку в Чехии куплю – лечись да радуйся.
Стоп. Ну-ка остынь, так не бывает. В чём подвох? И зачем? На что этот пахан рассчитывает? Ага, была охота, похоронить себя тут заживо. Не, одна хлорка чего стоит, а на заводах тогда что творится?
Что же делать? Ладно, потом решу. Вперёд, на поезд.
Спокойно, спокойно, сперва безопасность. Денежки надо раскидать. Одну «котлетку» – в левый внутренний, другую в задний брючный, третью в сумку, на дно, и слиточками прижать. В брюки нехорошо, да ведь не в трамвае поеду. Эх, даже присесть перед дорожкой некогда.
Взял сумку – тяжёлая, и пошёл на выход. Небо набухло мертвенно-чёрными тучами. Сверкнуло рядом и почти сразу – трах-ба-бах! Как не вовремя. Врежет молния в лоб – вот тебе и Чехия.
Ну где же этот завод? А, во-он дымит. Вроде бы должен левее быть. Хотя, когда с Пухлым шли, я не оглядывался, могу ошибаться. Не, остальные-то монстры безжизненные. Пыльные, как паутиной покрытые, над бараками возвышаются…
– Ба-бах! – вновь загремело в небесах.
Двадцать минут до поезда, надо ускоряться. Слитки тяжеленные, килограмм на пять-шесть потянут. Выбросить? Жалко, блин. Срежу-ка угол.
Рыжий дым змеёй ползёт по земле, ну точно, лисий хвост.
А что за сарай впереди? «БЫЧКИ В ТОМАТЕ» – магазин, стало быть. Станция показаться давно должна. Но почему дорога на подъём? Что за город такой, прямо лабиринт. Как в дурном сне… И гроза эта чёртова.
Пять минут осталось. Всё, опоздал на поезд. Теперь хоть бы на станцию попасть, там ночь перекантуюсь, не съедят же… Катюшка-то как чувствовала.
На хрена слитки эти сдались? Германий оставлю, остальные припрячу, во, и кирпичик сверху.
Всё. Ушёл поезд. Что делать? И спросить не у кого…
«БЫЧКИ В ТОМАТЕ».
Но я же здесь был!
Кроме продавца в засаленном халате – единственный посетитель, тщедушный морщинистый мужичонка в чёрной робе. На столике полупустой стакан и тарелка. Надо же, именно бычки, и действительно в томате.
– Слушай, а станция у вас где, в какой стороне?
– На хер