Любовь с первой серии. Алексис Дариа
Эштон был вынужден временно перевезти семью в Майами: несмотря на то что пуэрториканцы имели двойное гражданство, правительство отказалось предоставлять им какую-либо помощь. Ему нравилось, что родные жили рядом с ним и он мог каждый день видеть Ядиеля. Но Эштон не переставал думать о том, что случилось с Ядиелем, когда мальчик жил в Майами. Как только школу сына снова открыли, семья Эштона вернулась в Пуэрто-Рико.
Эштон безгранично скучал по нему, но для мальчика безопаснее было расти на острове, вдали от хаоса индустрии развлечений. Эштон с удовольствием провел бы лето с Ядиелем в Пуэрто-Рико, но ему нужно было оплачивать счета, а теперь, когда он отвечал за четыре поколения своей семьи, количество расходов возросло, особенно после ремонта семейного ресторана, который обслуживал вполовину меньше посетителей, чем раньше.
– На съемках было что-нибудь забавное? – спросил Ядиель. Ему нравилось слушать закулисные истории «с работы папи».
– Ну, еще только первый день, но… да, кое-что произошло.
Ядиель округлил глаза, когда Эштон рассказал ему о том, как пролил кофе на Жасмин. Чтобы развлечь сына, Эштон жестикулировал, сопровождал все это забавными звуками и притворялся полным идиотом. Под конец Ядиель уже хохотал, и у Эштона поднялось настроение. Ему нравилось смешить сына. Возможно, когда-нибудь у него появится шанс чаще сниматься в комедиях.
В дверь постучали.
– Эштон? Ты там?
О нет. Именно из-за Ядиеля Эштон скрывал свою личную жизнь. Он хотел, чтобы у сына по возможности было нормальное детство, даже если это означало, что их встречи станут редкими. В начале карьеры Эштон пережил несколько тревожных эпизодов с фанатами – он никогда не забудет ужас, который испытал, услышав звук разбитого стекла в детской, – и поэтому прилагал все усилия, чтобы обезопасить Ядиеля и не дать никому о нем узнать.
Эштон послал в камеру воздушный поцелуй и шепотом произнес:
– Ciao, mi amor[45].
– Пока, папи.
Завершив звонок, Эштон крикнул:
– Pase, – и на всякий случай повторил по-английски: – Заходите.
В комнату заглянула Маркита Арройо, шоураннер и тоже Boricua[46], – высокая светлокожая женщина с копной тугих кудрей. Ее лицо было озарено сияющей улыбкой.
– Привет. Мы хотим тебя кое с кем познакомить перед началом читки.
Эштон допил кофе и отставил чашку. Шоу начинается.
Жасмин стояла в пустой женской уборной в нижнем белье, пытаясь не снимая высушить лифчик под сушилкой для рук, когда снаружи в дверь постучали – и послышался голос:
– Эй? Я принесла одежду.
– Я здесь! – Жасмин быстро заскочила в кабинку и осторожно выглянула из нее.
Пенни вошла в уборную и протянула ей полиэтиленовый пакет с надписью «Я ♥ Нью-Йорк».
– Надеюсь, это вам подойдет, – неуверенно произнесла ассистентка. – Выбор был небольшой – вы не поверите, сколько сто́ят вещи в магазине для туристов.
Жасмин прижала покупки к груди и отошла вглубь кабинки.
– Я уверена,
Пока, любовь моя (исп.).
Коренная пуэрториканка (исп.).