Такая карма. Татьяна Доброхотова
мужчины в белых длинных юбках, обвязанных вокруг талии, голые до пояса, или в оранжевых рубахах и штанах, расшитых по краю серебряной нитью, женщины, обмотанные разноцветными тканями, к ним прижимаются дети. Все смотрят в сторону от моря, чего-то ждут. Почему она оказалась здесь? Что сейчас будет? Вот по толпе пробегает шум, что-то начинается, но ей не видно. Толпа расступается. Там, за ней, горят воткнутые в песок свечи, с двух сторон огораживая тропу, ведущую сюда, вниз, к костру. Люди вокруг нее запевают протяжную тягучую песню на незнакомом языке. Между свечами появляются мужчины в белых одеждах. Они несут на руках статую женщины, отлитую из золотого цвета металла. Движутся они неторопливо, останавливаясь, замирая после каждого шага. Там, где они проходят, люди опускаются на землю, простирают руки к золотой женщине. Наконец, носильщики подходят к костру и бережно ставят статую подле него. Какой-то мужчина рядом дергает ее за одежду, и она тоже падает на колени, острая боль пронзает ноги. Это вовсе не ее тело, оно не хочет слушаться. «Парвати, Парвати», – шепчет тот мужчина около нее, и еще какие-то слова, она не может разобрать. Она просто смотрит, на золотое лицо скульптуры. Отблески от костра скользят по нему, кажется, золотая женщина улыбается лично ей. В непонятном для себя порыве, протягивает к ней руки и слышит, нет, чувствует глубоко внутри, ни с чем не сравнимую радость, покой. Перед ней великая богиня, она принимает ее, смертную, ободряет, успокаивает перед тем, что свершится совсем скоро. Непонятно как, у нее в руках появляется кусок дерева с закрепленной в нем горящей свечой. Она с трудом встает и спешит к морю. Десятки людей уже бродят у берега, опуская в воду плошки со свечами. Черная вода словно усеяна светлячками. Она тоже заходит в море, босые ноги ощущают ласковую недвижно-блестящую воду. Наклоняется, чтобы опустить свою свечу, и видит, в неверном колеблющемся свете огонька свое отражение. Это не ее лицо, все в уродливых морщинах, а волосы белее снега. Она совсем старуха…..
Когда Наталья пришла в себя, вокруг уже стало темно. Волосы были мокрыми от пота, а в голове пусто и гулко, каждый звук казался ужасающе громким, она слышала даже, как течет вода за стенкой у соседей, и раздражалась. Так всегда бывает после приступов, через пару часов пройдет. Она неуклюже сползла с дивана, зажгла свет, переоделась в домашнюю одежду. Из зеркала в ванной на нее глянуло серое, словно вымазанное краской лицо, с огромными синяками под глазами. Хорошо, что завтра на работу не надо, можно будет отлежаться. Она перебралась на кухню и нажала кнопку электрического чайника.
Телефонный звонок чуть не убил ее, все внутри завибрировало в такт с ним. Поколебавшись секунду, стоит ли отвечать, все-таки подняла трубку:
– Алле?
– Наташ, ты куда делась? Я тебе весь вечер звоню, уже волновалась, – это опять была Светлана Анатольевна.
– Свет, не кричи ты так, мне не хорошо, – слабым голосом отозвалась хозяйка.
– Ой, Наташ, – Света понизила голос