Труды и дни. Михаил Москвин-Тарханов
ситуации. Одно было ясно, что немцы использовали эффект внезапности.
«Надолго ли им его хватит? Ну на неделю, на месяц, а дальше регулярная советская армия стабилизирует фронт», – надеялся Василий Дмитриевич.
Появился к вечеру Николай, его срочно вызвали в наркомат, он прилетел прямо в Быково.
– Ну что, Коля, ты помнишь наш разговор два года тому назад. Тогда подружиться с Гитлером казалось мудрым, и что из этого вышло? – Василий Дмитриевич скривил губы. – Не удалась сделка с дьяволом, обманул лукавый.
– Папа, прекрати, кто мог знать тогда, что будет.
– Ну да, и к нападению мы не приготовились, но зато за два года разозлить румын и финнов успели. Ведь ещё не было тогда ясно, будут ли они воевать на стороне немцев. Но после «финской войны» и отобрания у румын Бессарабии надо вскоре ждать их к нам «в гости». А ещё итальянцев, венгров, японцев, испанцев, а может, и болгар с турками. Вот она, «мудрость» вождей!
– Папа, не надо, эти разговоры уже смысла не имеют, сейчас начнётся мобилизация, и мы все будем сражаться, – Николай выглядел рассерженным.
– Сражаться, да, это мы можем, вот как раскачаемся месяц-другой, так сразу и начнём! Только где к этому времени будут немцы, вот это вопрос.
– Думаю, что их остановят на нашей старой границе, на «линии Сталина».
– Ну, будем надеяться… – закончил этот разговор Василий Дмитриевич.
Соня уехала с Николаем и дедушкой Васей в Москву, оставив Федю с двумя бабушками, Боженой и Дусей. Божена молилась по-польски, Дуся плакала, боялась, что её мужа Сашу заберут на войну. Анна Владимировна волновалась за труппу МХАТа, которая была в Минске, – передавали, что немцы бомбили город. Федя тоже слушал по радио передачи, ловил на коротких волнах новости из Москвы, Берлина и Лондона. И тут уже ему стало страшно: по всему было видно, что наши разбиты и отступают. Он ждал дедушку Васю, который уехал на время в Москву, с которым он мог обсудить всю ситуацию прямо и откровенно. Обе бабушки просили его ни в коем случае не обсуждать с друзьями то, что он услышал по радио, но в их юную дачную компанию уже проникли новости от лётчиков и диспетчеров аэропорта.
Прошло три дня, и поступило распоряжение всем сдать радиоприёмники в пятидневный срок. В Москве Василий Дмитриевич с Сашей отвезли подаренную Адаму Ивановичу на юбилей радиолу СВГ в почтовое отделение на Центральный телеграф, сдали её под расписку, а Федя с приятелями отвёз на станцию Быково на почту свой новенький «Пионер».
Дальше события развивались стремительно: когда Саша вернулся из Москвы и привёз Соню и дедушку Васю, плачущая Дуся передала мужу полученную днём повестку в военкомат. Сборы были недолгими, и утром следующего дня, провожаемый всеми, Саша ушёл на войну. Ушёл Саша из жизни Феди навсегда, как и Фира. Фира погибла в Саласпилском лагере Куртенгоф от рук латышских охранников, Саша же был убит в 1941-м под Наро-Фоминском, защищая Москву в рядах 201 стрелковой «латышской» дивизии.
Анна Владимировна очень волновалась