Ученик Смерти. Павел Барчук
Глок. Сказала даже не телохранителю, а самой себе.
– Меня удивляет тот факт, что Дом Черной Луны именно его выбрал Левой рукой. Со стороны и не подумаешь, будто он может быть опасным.
– В том и суть, Сережа. В том и суть…Главная ошибка многих – недооценивать противника. Уверяю тебя, Матвей Иванович далеко не дурак. Он знал, кого поставить на эту должность. Глуп ли его Левая рука? Да. Жесток ли? Тоже – да. Жаден ли? Конечно! А глупость, жадность и жестокость – опасное сочетание.
Алиса сошла с мостика, поправила слегка сбившуюся стрелку на брюках, а затем направилась к гостю. Сергей, само собой, двигался следом.
– Максим Никанорович. – Госпожа Глок протянула руку и улыбнулась. – Хотела бы сказать, что рада встрече, но мы оба понимаем, это не так. Не хочу, знаете ли, сейчас разыгрывать радушную хозяйку.
Толстяк был наряжен в легкие летние брюки и такую же рубашку. Однако ситуацию это не спасало. Он вообще ни разу не выглядел солиднее, а наоборот, напоминал жирное огородное пугало. По раскрасневшемуся лицу стекали капли пота, и гостя это изрядно бесило. Он прекрасно понимал, как убого выглядит рядом с хозяйкой усадьбы, которая в свои пятьдесят пять по-прежнему стройна, хороша и обаятельна. Естественно, не без помощи медицины, но какая к черту разница.
Гость склонился, осторожно взял женские пальчики и прикоснулся к ним губами. Стоило ему это, конечно, больших усилий. В какой-то момент Алисе показалось, он не выдержит. Психанёт и пошлет все к дьяволу. Или его от перенапряжения разобьет паралич.
Для начала Максиму Никаноровичу пришлось пилить по жаре через всю усадьбу до ее дальнего конца. Самому. Ножками. Хотя он прекрасно видел парочку электрокаров, стоящих возле дома. Потом – никто не предложил Максиму Никаноровичу прохладительных напитков и комнаты с кондиционером.
Но госпожа Глок именно так и хотела. Чем хуже себя чувствует Левая рука Дома Черной Луны, тем лучше сложится разговор. Лучше, само собой, для госпожи Глок.
– Алиса Евгеньевна, вы как всегда очаровательны. – Жирдяй оторвался от женской руки и, тяжело дыша, уставился на хозяйку усадьбы своими крохотными поросячьими глазками.
Выражение его лица абсолютно не соответствовало сказанным словам. Большими, трафаретными буквами на этом лице читались истинные мысли толстяка: когда ж ты сдохнешь, старая сука?
– Да и вы неплохо выглядите, Максим Никанорович. Хотя бы потому, что еще живы, а не валяетесь где-нибудь на больничной койке после приступа инсульта. Сами знаете, сколь опасен бывает лишний вес. – Алиса мило улыбнулась жирдяю.
Ее улыбка послужила ответом на невысказанную мысль Максима Никаноровича. "Никогда не сдохну. А тебя уж точно переживу" – вот что означала эта улыбка.
– Нам нужно побеседовать наедине. – Толстяк, не скрываясь, недовольно покосился на Сергея.
– Вы считаете, это с моей стороны будет правильно? – Алиса Евгеньевна подняла